И исчезла в Арке, прежде чем мы сумели соотнести ее костюм, арбалет и урбанистический пейзаж, который нам открылся.
Но на этом все почему-то закончилось. Я смотрела на Арку с ожиданием, а она не собиралась открываться в третий раз.
Прояснил все Йехар.
− Мы обещали тебе поединок, если все закончится благополучно,− он медленно развернулся к алхимику. – Ты готов?
− Вполне, − тот привел в боевую готовность пару карманов, то есть, попросту их расстегнул и чуть отступил назад. – Расходиться будем?
− Предлагаем расстояние в десять шагов: если мы будем стоять ближе – Глэрион не оставит тебе ни малейшего шанса.
− Да ты двух пройти не успеешь, как помрешь, давай хоть на семь, что ли!
− Мы приняли твое предложение.
Я вертела головой с глупейшим ощущением того, что переход повлиял на хрупкий девичий организм, и у меня начались слуховые галлюцинации. Иначе с чего бы это мне слышать весь этот абсурд.
− Поправьте меня, вы собрались тут друг друга поубивать? После того, что… − я чуток пожестикулировала и выразила совершенно все свои эмоции в двух словах: − после Дружины?!
Меня не удостоили ответом: на данный момент новоявленные дуэлянты старательно отмеряли семь шагов от одной точки, и их волновало только одно: чьи шаги считать? Как ни крути, а шаг рыцаря почти в два раза длиннее.
Но в конце концов все административные заминки были улажены, шаги отмерены, противники заняли позиции, собрали оставшиеся после Дружины нервы в кулаки, приготовились, одним словом, по-всякому – и были неприятно поражены тем фактом, что между ними, скрестив руки на груди и отбивая ногой кровожадный ритм стою я. Что-то вроде человеческого столбика разметки. Мое лицо красноречиво выражало мои намерения.
− Ольга, − мягко попросил Йехар, − уйди. Это лишь наш бой.
Алхимик был не столь любезен.
− Свали подальше, а то проснешься через неделю, причем все в этом же дворе, потому что я доставкой не занимаюсь. Доступно?
− Ага, − сказала я. – Сунешь руку в карман – получишь дозу заморозки, достаточную для того чтобы стекло разлетелось. И проснешься через месяц, если проснешься вообще. Доступно?
Алхимик не то чтобы смутился, но хоть призадумался. Я давно заметила его единственную слабость в бою: снадобье перед использованием нужно достать и откупорить, а это занимает время. Правда, Веслав работает с потрясающей скоростью и до секунды все просчитывает, так что у него времени на все уходит примерно как на то, чтобы достать гранату, выдернуть из нее чеку, а потом швырнуть. Но моя заморозка быстрее, и, пусть ему везло до сих пор – сейчас мы этот миф о непобедимости алхимиков развенчаем…
− Оля, прошу тебя… − опять начал Йехар.
− А ты меня мечом полоснешь? – поинтересовалась я в ответ. – Чтобы я убралась – пожалуйста, не стесняйся…
− Зачем ты так?! – задохнулся рыцарь. – Зачем равняешь меня с ним?
По лицу алхимика я догадалась, что последняя фраза добавила причин для поединка.
− В общем, так, − сказала я и отбила ногой дробь помедленнее, мрачную. – Можете обзываться с дистанции нехорошими словами, можете плеваться друг в друга через мою голову – я себе щит создам, за меня не беспокойтесь…
− А кто беспокоится? – удивился алхимик.
Клянусь, я бы его сама на поединок вызвала, да умирать как-то неохота.
− Но если вы только попытаетесь сцепиться – я за себя не отвечаю.
− Да ты по жизни за себя не отвечаешь, − проворчал Веслав. – Давай в сторону, светлая! Чем еще ты нам грозишь – участью Гермафродита, а?
− Нет. Просто я призову свою стихию. И обрушу ее на нас. К твоему сведению, лужи тут небольшие, зато в метре от меня – крышка от канализационного люка. В общем, дернись – и будешь года три в своей глуши сорта мыла разрабатывать. Йехар с Глэрионом – а у вас тоже перспектива… в своем роде. Нечисть вас точно будет бояться в два раза больше.
Странник посмотрел на меня со священным ужасом. Веслав усмехнулся напряженно, но почти добродушно.
− А ты хоть сама уверена в том, что ты светлая?
Вообще-то отдельными моими наставниками такие сомнения уже высказывались. Но в данный момент мне было как-то наплевать на мою принадлежность. Главное – здесь мой мир, я в своем городе, и никто из этих двоих не посмеет убить другого, пока я рядом.
Йехар огорченно покачал головой: был согласен с высказыванием Веслава.
− Да-да, качай, - отозвалась я. – Заодно скажи мне, что я иду на сторону тьмы. Тебе-то эта сторона не светит, ты просто собрался убить бывшего коллегу без веской причины.
Рыцарь открыл рот, чтобы поспорить насчет причин, припомнил что-то – и осекся. Веслав очень своеобразно, рывками застегивал карманы.
− Что смотришь? – огрызнулся он в ответ на мой взгляд. – Вылезай из боевой позиции. Я пас. Все равно его рано или поздно зарежут в каком-нибудь мире – с такими принципами.
Йехар кивком подтвердил, что я могу больше не беспокоиться, но при этом заметил ядовито:
− По крайней мере, мне не придется самому пить яд, когда я пойму, что жизнь моя пуста.
Последние любезности были распределены. Инцидент себя исчерпал. Арка, словно поняв это, открылась − и на нас повеяло сухим жаром. Странник бросил на Веслава тяжелый взгляд, горячо пожал мне руку на прощание и шепнул едва слышно:
− Спасибо, − а потом тут же: − Никогда ему не доверяй, слышишь?
И шагнул в Арку, крепко сжимая рукоять клинка, как бы боясь потерять его во время перехода. Вспыхнули символы, и каменная дуга напротив нас стала таять в воздухе. Тепло обожгло руку, и, когда я закатала рукав, обнаружилось, что знак высшей индульгенции пропал у меня с запястья.
Чему я была несказанно рада.
− Черт, как отсюда выйти?
Алхимик недоуменно покрутился по сторонам. Я напрягла всю свою логику и указала в ту сторону, где было посветлее: там горели фонари.
Наверное, нужно зайти в Отдел, отчет написать. Получить командировочные. Вот только лицо Игнатского не желает всплывать в памяти, да и лица остальных тоже, и вообще, Питер кажется каким-то нереальным и мертвым после яркого греческого солнца, и пахнет он мокрым асфальтом, а я уже привыкла к запаху травы…
− А ты бы правда нас окунула? – полюбопытствовал Веслав. Он не выглядел огорченным пропавшим поединком.
− Вообще, это уровень следующего семестра, − честно призналась я. Алхимик развеселился еще больше, и теперь я встревожилась: − Что такое? Ты ему на прощание никакого яда на спину не набрызгал?
− Яда? Да ну, зачем. Вот «Ниагары» капнул. На добрую память, ха…
Путь Йехара в новом мире начнется отнюдь не идиллически.
С алхимиком мы разошлись у входа в Отделы – по сей день не понимаю, как по дороге я умудрилась не нарваться хоть на ту же «Ниагару». Может, потому что мне не хотелось говорить, я рассматривала сине-серый Питер и напрягала все силы, чтобы не отстать от спутника. Заговорила, только когда перед носом замаячила знакомая дверная ручка Канцелярии.
− Ты ведь Зевея слышал? Он прорицал, что мы никогда не увидимся.
Алхимик – он уже приоткрыл дверь своего Отдела – досадливо обернулся:
− Ну?
− На нас с тобой это тоже распространялось?
− Ну, при условии, что он не ошибался.
Я не стала протягивать ему руку, он бы не оценил. Кивнула и заметила:
− Надеюсь, ошибся.
Алхимик хмыкнул и пропал внутри.
Я вошла в пустынный холл, внутренне сжимаясь, готовясь услышать вопль вахтерной, и думала о том, что, в сущности, я бы не хотела видеться с алхимиком часто, скажем, пить с ним чаек по четвергам. Просто мне хотелось, чтобы на горизонте хоть изредка появлялся кто-то, кто может подтвердить: все невероятное, что было, – не следствие слишком тяжелого ужина и слишком большого количества пар по теории стихий. Кому можно сказать: «Слушай, а вот помнишь…»
Хоть одному – потому что с остальными-то мне увидеться теперь точно не светит.
Ох, знала бы я в тот день, как капитально могут ошибаться боги…