Остается только добавить, что, наведя справки в деревне, моя подруга узнала: последним обитателем дома был старый, больной человек, скончавшийся в комнате, известной теперь как комната с привидениями. Это был очень полный человек, и потребовалось некоторое время и кое-какие изменения в доме, чтобы убрать его тело, в значительной степени затронутое разложением, прежде чем его похоронили. Такова эта история, но почему запах и явления должны сохраняться на долгие годы, прошедшие после похорон, я предоставляю решить более умным людям, чем я сама".
Говоря о призрачных руках, я хотела бы поведать еще одну историю, проникнутую, как мне всегда казалось, атмосферой ужаса. Первоначально она была рассказана Джеромом Карданом, известным итальянским врачом и писателем, и цитируется здесь в таком виде, в каком была приведена в книге мистера Эндрю Лэнга "Книга призраков и видений".
Эту историю часто рассказывал мне мой отец.
- Я воспитывался, - говорил он, - в доме Джеймса Реста, и преподавал латынь трем его сыновьям. Покинув его дом, я жил на собственные средства. Случилось так, что когда я изучал медицину, один из его сыновей смертельно заболел, а поскольку к тому времени он был уже взрослым, меня позвали к нему, отчасти - из-за моих медицинских познаний, отчасти - по причине старой дружбы.
Хозяин дома отсутствовал. Больной спал в верхней комнате, я и один из его братьев - в нижней; третьего брата, Исидора, дома не было. Каждая из этих комнат располагалась рядом с башенкой - что в том городе вполне обычно. Когда мы легли спать в первую ночь моего визита, я услышал постоянный стук в стену комнаты.
- Что это? - спросил я.
- Не бойся, ты всего лишь дух, - сказал мой спутник. - Они называют его follets; он достаточно безобиден, и редко шумит так, как сейчас. Не знаю, что с ним такое.
Молодой человек уснул, а я некоторое время не спал, прислушиваясь. На полчаса наступила тишина, а потом я почувствовал, как кто-то прижал большой палец к моей голове, и мне стало холодно. Я продолжал заниматься наблюдениями; указательный палец, средний палец и остальная часть руки приблизились, мизинец почти касался моего лба. Рука была похожа на руку десятилетнего мальчика, если судить по ее размеру, и, что крайне неприятно, холодная. Я посмеивался над тем, что мне повезло стать свидетелем подобного чуда, и я жадно вслушивался.
Рука перемещалась по моему лицу, вниз по носу, безымянный палец был вытянут. Он угодил мне в рот, затем там же оказался еще один палец, и я своей правой рукой провел по губам, испытывая крайнюю брезгливость.
Наступила тишина, я лежал без сна, ожидая, не вернется ли призрак. Он вернулся примерно через полчаса и проявил себя обычным образом, касаясь меня очень легко, но при этом я ощущал ужасный холод. Когда он прикоснулся к моим губам, я снова отогнал его. Хотя мои губы были плотно сжаты, я ощутил лед на своих зубах. Я встал с постели, подумав, что, возможно, это визит призрака больного мальчика наверху, который, наверное, умер.
Когда я направился к двери, призрак двигался впереди меня. Когда я подошел к ней, он постучал снаружи. Я открыл. Ночь была лунной, но светило располагалось с другой стороны дома, так что я ничего не увидел, и решил пойти проведать своего пациента. Он был жив, но очень слаб.
Когда я заговорил с теми, кто стоял около его кровати, мы услышали шум, словно дом начал рушиться. В комнату вбежал мой товарищ, брат больного, полумертвый от ужаса.
- Когда вы встали, - сказал он, - я ощутил на своей спине холодную руку. Я подумал, - это вы хотите разбудить меня и отвести к брату, и притворился спящим, полагая, что вы вполне можете проведать его и без меня. Но когда холод стал невыносим, я захотел оттолкнуть вашу руку, однако нашел только пустоту. Я вспомнил о follet, и сразу же побежал наверх, так быстро, как только смог. Я никогда прежде не был так испуган.
Больной мальчик умер на следующую ночь.
<p>
ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ МИССИС ВЕЙЛ</p>
В начале восемнадцатого века, в Дувре, жила некая знатная женщина, по имени миссис Вейл; ее содержал единственный брат, она вела у него хозяйство.
В городе у миссис Вейл имелась близкая подруга, которую звали миссис Баргрейв, они дружили с детства. Обе пострадали от неблагоприятных жизненных обстоятельств, особенно миссис Баргрейв, и они сочувствовали одна другой относительно своих неудач. Миссис Вейл часто говорила: "Миссис Баргрейв, вы не только лучший, но и единственный мой друг в мире, и никакие жизненные обстоятельства не могут разрушить нашей дружбы".
Со временем дела у миссис Вейл стали налаживаться. Друзья мистера Вейла устроили его на таможню в Дувре, и это перемещение сильно повлияло на дружбу между двумя женщинами, поскольку они стали встречаться крайне редко. Миссис Баргрейв уехала из Дувра и поселилась в Кентербери, в маленьком собственном домике, а когда случилось то, о чем речь пойдет ниже, она не виделась с миссис Вейл уже два с половиной года.
8 сентября 1705 года миссис Баргрейв сидела одна в своем домике до полудня, погруженная в мрачные мысли о своих бедах и пытаясь смириться с тем, что уготовила ей судьба.
"До сих пор все шло хорошо, - сказала она себе вслух, - и, не сомневаюсь, так будет продолжаться и дальше; я вполне удовлетворена тем, что мои страдания, наконец, закончились".
Она занялась шитьем, чтобы отвлечься, но не успела надеть наперсток, как услышала стук в дверь. Подойдя, чтобы взглянуть, кто там, она увидела на пороге свою старую подругу, миссис Вейл, одетую в костюм для верховой езды. Она обратила внимание, что в этот самый момент часы пробили двенадцать.