Если это правда, то такой поступок мог послужить к чести писателя, но мистер У. Ли, его биограф, окончательно представляет это как миф, заявляя, что брошюра была впервые опубликована без какой-либо ссылки на Дерлинкурта, а напечатана в четвертом издании его книги, когда та была уже популярна. Брошюра была опубликована в июле 1706 года, когда книга Дрелинкурта была опубликована третьим изданием.
Сэр Вальтер Скотт написал прекрасный отзыв о "Явлении призрака миссис Вейл". Будь то факт или вымысел, это, безусловно, очень любопытная история, и, как утверждается, "самая совершенная в своем роде выдумка, которая когда-либо была написана".
<p>
.............................</p>
После того, как было написано изложенное выше, произошло нечто любопытное. Обратившись к четвертому изданию брошюры Дефо в Британском музее, я обнаружила в нем несколько рукописных заметок выцветшими чернилами. На обратной стороне форзаца имелась надпись на латыни, которую я показала одному из служащих читального зала, и он любезно перевел ее для меня. Вот что в ней содержалось.
"21 мая 1714 года я спросил миссис Баргрейв, правдивы ли факты, изложенные в этом рассказе. Она ответила, что не писала и не публиковала их, и не знает того, кто это сделал. Тем не менее, все упомянутые в нем факты, касающиеся случившегося, были верны, хотя пара обстоятельств описаны не совсем точно. Без сомнения, писавший слышал историю из уст самой миссис Баргрейв и записал ее без ее ведома. Некоторые добавленные детали были уточнены самой миссис Баргрейв".
Служащий читального зала был очень заинтересован и любезно предложил сравнить почерк писавшего с почерком Дефо в зале рукописей Британского музея. Надпись на латыни была сделана спустя несколько лет после публикации памфлета.
На следующий день я отправилась в музей, и мне выдали копию "Девятнадцатого века" за январь 1895 года, в котором мистер Дж. Э. Эйткин сообщает о рукописной заметке, которую он обнаружил до меня. В частности, он пишет:
"Следовательно, миссис Баргрейв была реальной личностью? Значит, у нас имеется владелец книги, ее современник, написавший, что видел ее, и что она подтвердила правдивость изложенного в ней рассказа... напечатанная история была поправлена самой миссис Баргрейв".
Затем мистер Эйткин говорит, что сам исследовал этот вопрос, собрав информацию о лицах, упомянутых в брошюре. В "Кенте" Хейстеда он нашел много сведений о семействах Баргрейвов и Вейлов. Баргрейв был деканом Кентерберийского университета при Карле Первом, а у Роберта Баргрейва из Докторской палаты была единственная дочь Элизабет, вышедшая замуж в 1715 году. У миссис Баргрейв, как мы помним, в 1705 году имелась дочь, о которой спрашивала миссис Вейл.
Брат миссис Вейл, у которого она жила, как было сказано, служил на таможне и был контролером в Дувре в 1719 году.
В то время в Кентербери проживало несколько Уотсонов, одним из которых, вероятно, был капитан Уотсон, а старый мистер Бретон, которому миссис Вейл оставила ежегодную ренту в 10 фунтов, был Роберт Бретон из "Вязов", близ Дувра, скончавшийся в 1708 году, спустя три года после смерти миссис Вейл.
Тех из читателей, которые захотят ознакомиться с подробностями, я отсылаю к статье мистера Эйткина, котороя проливает новый свет на историю, рассказанную Дефо. Она заканчивается так: "разве приведенная в брошюре история не является поводом считать то, что описывает Дефо, вполне вероятным, при отсутствии убедительных доказательств обратного?"
<p>
МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕК В ТУРЕЦКОЙ ФЕСКЕ</p>
<p>
Видение, представшее глазам последнего лорда Лейтона</p>
События, описанные в приводимой ниже истории, претендующей на истину, были поведаны мне мисс Мод Хой, жившей в доме 118 на Холланд-авеню. Они случились несколько лет назад, именно так, как будет рассказано, причем я постараюсь изложить их ее собственными словами. Точный адрес я не привожу, поскольку история была рассказана мне конфиденциально.
- В 18... году, - сказала мисс Хой, - мой отец снял большой, несуразный дом, стоявший посреди земельного участка, примерно в двух милях от Западного Дейтона. Это был здание елизаветинских времен, окруженное двумя акрами сада, в котором росли одни из самых красивых кедров, какие мне доводилось видеть в своей жизни. Комнаты были очень большими, имелось две лестницы, одна из которых широкая, сделанная из дуба, вела к двум спальням. Арендная плата оказалась странно низкой, и мы могли бы догадаться, что это неспроста, однако приписали это уединенности места и его отдаленности от железнодорожной станции.
В одной из спален, справа от лестничной площадки второго этажа, имелась небольшая прихожая, которая, как нам сказали, служила некогда дамской комнатой, названной так потому, что в те дни, когда люди носили парики и пользовались пудрой, одна маленькая комнатка в каждом загородном доме обычно предназначалась для того, что напудрить волосы, а на полу расстилалась ткань, чтобы собирать избыток пудры.
В большой спальне, примыкавшей к дамской комнате, спала моя бабушка, жившая с нами. Она обладала железными нервами и вовсе не отличалась суеверностью, не верила в оккультизм и не боялась ничего ни на земле, ни на небе.
Спустя несколько недель после того, как мы переехали в этот дом, бабушка сказала, что поставит в своей спальне ночник, никак это не объяснив.
Обитательница другой большой спальни (моя мать) по ночам слышала шаги, поднимающиеся по парадной лестнице, но, естественно, никогда ни с кем их не связывала, кроме как со своим мужем. Однако он всегда поднимался по другой лестнице, на самом верху которой располагалась его комната, так что его шаги были ей не слышны.
Через два года мы оставили этот дом и вернулись в город. Перед отъездом я пошла в деревню, попрощаться с пожилыми людьми, с которыми успела подружиться. Один старик, заинтересовавшийся нашим отъездом, сказал мне: