— Не знаю… Чарлз, я не знаю!
— Я знаю. Она поскользнулась, потому что ее толкнули. Я хочу знать, кто ее толкнул.
Она посмотрела ему в глаза.
— Ты думаешь, я знаю?
Чарлз и сам не знал, что он думает. Он как будто видел кошмарный сон, в котором безумный вихрь зла сметал все подряд. Он не был уверен в правильности своих мыслей. Чарлз посмотрел на Маргарет и… проснулся.
Это было великое облегчение, и он почувствовал, будто его куда-то уносит. Он не знал, изменилось ли у него лицо, но настроение изменилось так, что ему было все равно, куда его несет.
— Так ты действительно ничего не видела? — Маргарет покачала головой, и он продолжил уже доверительно: — Видишь, что получается: они знали, где она, где ее найти. Вспомни попытку увезти ее вчера вечером. А потом — дорожный инцидент. Понимаешь, что это значит?
Перемена в Чарлзе была так разительна, что Маргарет потеряла самообладание. Он ждал от нее не ответа — ее прежний Чарлз ждал от нее помощи!
— Мы должны это остановить. Так не может продолжаться. Ты мне поможешь? Расскажи все, что знаешь.
— Но я уже рассказала.
— Ты сказала, что присоединилась к ним. Что было потом? Ты встречалась с этими людьми? Делала что-нибудь? Тебя заставляли что-то делать? — Чарлз засыпал ее вопросами.
— Я два-три раза ходила на встречи.
— И что там было?
— Ничего. В первый раз я только вошла. В комнате было два человека, оба в масках. Мне дали номер — двадцать шесть, и я ушла. Второй раз пошла год спустя. Мне предложили подписать новое заявление. Сначала я отказывалась, но в конце концов подписала.
— Фредди ходил с тобой?
— Нет, я ходила одна. В тот последний раз, когда ты меня видел, Фредди заболел. Он сказал, что будет встреча, и дал мне бумаги, которые нужно было передать. Я отдала их Серой Маске и ушла.
— Он с тобой разговаривал.
— Он спросил, действительно ли Фредди болен. Он не употреблял имя, только номер.
— А второй человек за столом? — заинтересованно спросил Чарлз. — Он сидел ко мне спиной, но ты видела лицо?
— Нет, он был в маске. Я никогда не видела лиц, только маски.
С досады он стукнул себя кулаком по колену.
— Ну что ж, я ее забираю. Вчера я постучался к Арчи, и он сказал, что отвезет ее к своей кузине Эрнестине Фостер. Конечно, та не будет знать, кто у нее живет.
— Пока Грета сама себя не выдаст.
— Нужно сказать Грете, чтобы не выдавала.
Маргарет вскинула брови. Чарлз сказал:
— Я все понимаю, но я ее вразумлю. Она не должна упоминать Эгберта, бедного папу и свою вредоносную школу.
Грета просунула голову в дверь и издала ликующий вопль:
— О Чарлз, как чудесно! Ты приехал за мной? Чудесно! Куда поедем? Я хочу кататься весь день. Но тебе придется подождать, я не одета.
— Вижу.
Грета вошла — она была босая, в бледно-голубом кимоно.
— Это халат Маргарет. Правда, красивый? Сто лет назад это было ее приданое, правда, Маргарет? Она этого не говорила, я догадалась сама, а она не сказала «нет». Конечно, до стирки он был ярче. Я тоже хочу такой халат.
— Детка, иди оденься, — сказала Маргарет. — Чарлз приехал, чтобы забрать тебя отсюда.
В этих простых словах Чарлзу послышался отзвук трагедии. Трагедия была и в голосе, и в глазах Маргарет.
Грета взвизгнула:
— Куда мы поедем, Чарлз? Куда ты меня отвезешь? Прямо совсем-совсем забираешь?
Она по-детски дергала его за рукав.
— В таком виде я тебя не повезу. Пойди оденься. Поживешь у кузины Арчи.
— Это замечательно до безобразия! Но я не хочу уезжать от Маргарет. Может, я еще немного у нее побуду?
Она оставила Чарлза и обвила руками Маргарет.
— Я не хочу уезжать. Хотя мне скучновато, когда ты на работе, но я бы лучше осталась здесь — в самом деле, а? Почему ты меня отсылаешь? Ты сердишься?
Не в силах выговорить ни слова, Маргарет только помотала головой.
— Чарлз, попроси ее, чтобы я осталась! — Она обняла Маргарет за шею. — Маргарет, я так тебя люблю! А вчера ты спасла мне жизнь! Чарлз, она меня спасла! Если бы она не схватила меня, я очутилась бы под колесами того ужасного автобуса.
— Что?..
— Она схватила меня и дернула назад. Я же говорила: кто-то меня толкнул. И если бы Маргарет не вцепилась в меня, я бы точно попала под колеса.
Обуреваемый разноречивыми чувствами, Чарлз старался не смотреть на Маргарет. Он услышал, как она сказала:
— Мне пора идти, а то опоздаю. Грета, ступай одеваться.
— Ты не позавтракала, Маргарет, — заботливо напомнила та.
— Я не могу задерживаться.
— О-о, — протянула Грета.
Маргарет оторвала от себя ее руки и пошла к двери.
— Ступай одеваться, — повторила она и вышла.
Глава 32
Погода улучшилась, выглянуло солнце. Октябрьский воздух дарил чарующую смесь тепла и свежести. Казалось странным, что деревья стоят желтыми, а не зеленеют.
С утра у Маргарет было много работы. Когда светит солнце, женщины бегут покупать новые шляпки. Толстая рыжая дама купила одну за другой шесть шляп. Она их не мерила — это было делом Маргарет, она должна была продемонстрировать миссис Колисон Джонс, как прелестна та шляпка, которую она хочет купить. Если шляпа смотрелась на Маргарет хорошо, она покупала ее, совершенно не задумываясь, к лицу ли ей эта шляпка.
Миссис Колисон Джонс отбыла, и Маргарет досталась парочка — беспомощная невеста с еще более беспомощной матерью. Ни миссис Кеннет, ни мисс Розабель Кеннет не имели ни малейшего понятия, чего они хотят. Обе были симпатичные, белокурые, толстые и бестолковые. Розабель перемерила восемнадцать шляп, и каждый раз миссис Кеннет мурлыкала: «Прелестно!» В конце концов они отчалили, так ничего и не купив.
Но Кеннетов превзошла мисс Кантербери, которая хотела чего-то такого, чего не было ни в «Сатурели», ни в других модных магазинах.
— Меня не интересуют шляпы, которые закрывают уши, они как будто заглатывают тебя. Помню, до войны у меня была очаровательная шляпа, украшенная тюлем и страусовыми перьями. Я надела ее на садовый прием у священника, и все были в восторге.
Маргарет представила себе эту скрюченную старушку в шляпе размером с колесо и в перьях и предложила ей аккуратную маленькую бархатную шляпку.
— Может, мадам примерит вот эту?
— А перья… — капризно сказала мисс Кантербери.
— Если мадам хочет, перья можно приколоть сбоку.
Мисс Кантербери отмахнулась.
— Слишком маленькая, слишком тривиальная. Нет, она мне велика. Нет, не хочу бархат. Шляпа, о которой я вам говорила, была из чудной жатой соломки, а тюль широкой дугой проходил под страусовыми перьями! Эффект обворожительный!
— Может быть, мы изготовим вам такую шляпу, мадам?
— Нет, много возни, не хочу. Неужели на Слоун-стрит нельзя достать обычную черную шляпу с перьями? Вы меня разочаровали.
За мисс Кантербери следовала симпатичная кругленькая дамочка с пухлыми щечками и кудрявыми седыми волосами.
— Вы можете подобрать шляпу из велюра такого же цвета?
Маргарет взяла у нее обрезок ленты из алого бархата.
— Не уверена, мадам. Я покажу вам, что у нас есть.
Она прошла через комнату, и одна из девушек сказала ей:
— Мисс Лангтон, нам только что привезли новые велюровые шляпы.
Она вернулась к пухлой даме и застала ее перед зеркалом. Та надела красную шляпу и критически разглядывала себя в зеркале, но что-то отвлекло ее внимание.
— Очень мило, да, очень мило… Я ее беру. Мне послышалось, что вас назвали мисс Лангтон?
Маргарет с улыбкой подтвердила.
Маленькая дама мгновенье колебалась, потом, понизив голос, спросила:
— Вас зовут Маргарет? Нет, не может быть! Но имя… и есть некоторое сходство… я когда-то знала…
— Меня зовут Маргарет Лангтон.
— Неужели дочь Эстер Лангтон! О господи, я так рада вас встретить! Мы с вашей матерью дружили сто лет назад, когда были молодые и глупые, мы были большие подруги. Но вы про меня, конечно, не слышали. Меня зовут миссис Равенна, но тогда я была Лесбия Боун.
Маргарет вздрогнула, и на миг исчезла Слоун-стрит, не стало шляпок и комнаты для показа — она стояла в дверях совсем другой комнаты: там была ее мама, а с ней маленькая дама в сиреневом платье. Мама сказала: «Лесбия — ребенок!»