Это было так неожиданно, что Маргарет засмеялась.
— Разумеется, не на полу.
— На той чудовищно жесткой штуке, которую я опробовал, когда ждал тебя позапрошлым вечером, — и без одеяла и простыней.
— У меня был коврик, — твердо сказала Маргарет.
Чарлз яростно прорычал:
— Кто эта девица?! Говоришь, у нее нет родственников! Ты так уверена в этом?
— Совершенно уверена.
— Но имя… это же имя твоей матери!
— Это меня пугает, — призналась Маргарет. — Но этому есть простое объяснение. Она… ну, она глупа как гусыня. Она нашла обрывок письма с подписью моей матери. Сказала, что это имя романтично до безобразия, и воспользовалась им, когда решила сама зарабатывать на жизнь.
Чарлз расхохотался:
— Ну и ну! У нее что, своего имени нет?
На какое-то мгновение наступила тишина. Ее нарушил встревоженный голос Маргарет:
— Думаю, нужно рассказать тебе, что я от нее узнала. Это так странно… не знаю, что и думать. Может, она все сочинила, а может… — Она поколебалась, но продолжила: — Очень странно. Я в самом деле не знаю, что и думать.
— Лучше расскажи по порядку. Может, сядем, а не будем метаться по комнате, как звери в клетке?
Он уселся за стол мисс Картью, Маргарет встала рядом, опершись о спинку стула.
— Не хочется сидеть. Послушай, что она рассказала.
Она без комментариев, не отрывая глаз от Чарлза, изложила историю, рассказанную ей Маргот. Чарлз невозмутимо слушал. По его лицу она ничего не могла понять.
— Конечно, она первостатейная дурочка, — подытожила Маргарет, — но, по-моему, такую историю она сочинить бы не смогла. Что ты об этом думаешь? Тебе не кажется, что ее начнут искать?
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Чарлз.
— Только то, что сказала.
Наступила пауза. Чарлз посмотрел на нее, сунул руку в карман, вытащил газету «Вечерние сплетни», не спеша развернул ее и показал Маргарет. Увидев заголовки, она вырвала газету у него из рук.
«ПРОПАВШАЯ НАСЛЕДНИЦА
Интервью с мистером Эгбертом Стандингом
СТРАННАЯ ИСТОРИЯ»
Она повернулась так, чтобы свет падал на газету, и через ее плечо Чарлз прочел вслух:
— «Исчезла ли мисс Стандинг? Когда наш корреспондент задал этот вопрос мистеру Эгберту Стандингу, тот ответил отрицательно. Он сказал: „Моя кузина страдала от ужасного шока, в который ее повергло известие о смерти отца, и от неопределенности собственного положения. Нет никакой уверенности в том, что она наследует состояние мистера Стандинга. Мой дядя не оставил завещания, и до настоящего времени нет доказательств, что он был законно женат. В таких обстоятельствах моя кузина предпочла уехать из Лондона. Мы нисколько не беспокоимся за нее. Мы не желаем публичности“.
В газете было много других материалов на эту тему. Было интервью с дворецким, который сообщил, что мисс Стандинг ушла из дома вчера вечером в полседьмого, что она взяла такси до Ватерлоо, что у нее был большой коричневый чемодан, с которым она обычно ездит в школу.
— Ну как? — спросил Чарлз.
— О да, она Маргот Стандинг. Я догадалась, как только она заговорила о кузене Эгберте и отцовской коллекции картин. Я уверена, что она Маргот Стандинг, но вот в ее рассказе я не уверена. Что ты думаешь? В него просто невозможно поверить, правда? Я имею в виду не Перси Смита — это как раз бывает, в такую ловушку попадаются дурочки-школьницы. Я имею в виду то, что она рассказала о кузене и о том втором, планирующем ее убрать. Как ты думаешь?
Чарлз отнесся к словам Маргот об угрозе серьезно. Он вспомнил мамину гостиную, человека, который сказал «Маргот», а также: «Девчонку придется убрать. Безопаснее всего уличный инцидент». А еще он помнил, что Маргарет — Маргарет! — разговаривала с этим человеком, что Маргарет там была! Он с горечью подумал, не попала ли бедная девочка из огня да в полымя.
— Чарлз, скажи что-нибудь! Как по-твоему, за этим что-то стоит?
— А по-твоему?
— Думаю, да! — Слова вырвались из нее, как разрыв снаряда. — Здесь что-то есть! Она дурочка, но не сумасшедшая, и она не лжет. Что все это значит?
Чарлз стоял очень близко к ней, через ее плечо он читал газету. Когда Маргарет повернулась к нему, он быстрым и требовательным движением коснулся ее руки.
— Разве ты не знаешь, что это значит?
— Нет, откуда?
— Ты не знаешь, что это значит? — с напором повторил он.
Его тон испугал ее.
— Чарлз… что… почему ты так говоришь?
— Разве ты не знаешь?
Она побледнела и отпрянула от Чарлза. В ее глазах что-то блеснуло — страдание или злость, он не понял.
— Чарлз, о чем ты говоришь?
Чарлз положил руку ей на плечо.
— Будешь утверждать, что никогда раньше не слышала о ней?
— Слышала, конечно. Все газеты…
— Я не о газетах. Значит, ты никогда не слышала о ней из других источников?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь. — В ее глазах появилась злость.
— Да ну? Тогда скажи-ка мне, что ты делала третьего октября вечером?
— Третьего? — переспросила она. — Третьего… — Ее голос вдруг изменился, сначала она задумалась, потом испугалась — резко, внезапно.
Чарлз почувствовал, как под его рукой напряглось ее плечо. Он не отнял руку, пытаясь удержать Маргарет.
— Может, ты расскажешь, что делала в моем доме в ту ночь?
Маргарет смотрела на него с яростью, глаза ее потемнели и сверкали злобой.
— Ну, Маргарет? Не лги, я тебя видел.
Краска залила ее лицо. Она дернулась и отскочила в сторону.
— Как ты смеешь? Когда это я лгала тебе?
— Когда говорила, что любишь меня, — сказал Чарлз и увидел, что лицо ее стало почти белым.
Не отрывая от него глаз, она прошипела: «Я тебе никогда этого не прощу», отвернулась и отошла к окну. Стоя к нему спиной, она через силу тихо спросила:
— Ты меня видел?
— Я тебя видел. И кое-что слышал.
— Что ты слышал?
— Я слышал… нет, не скажу. Нет смысла возить уголь в Ньюкасл [1].
Она обернулась.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Что ты и так все знаешь. Я слышал достаточно, чтобы поверить рассказу Маргот Стандинг.
— Расскажи, что ты слышал.
— Расскажи, что ты там делала.
— Не могу.
— Расскажи, с кем встречалась.
— Не могу.
— Маргарет, ради бога! Во что ты ввязалась? Неужели ты не можешь мне рассказать? Ты мне не доверяешь?
— Я… я не могу!
Он изменил тон и равнодушно сказал:
— Тогда, боюсь, я не могу рассказать тебе о том, что слышал.
Наступило молчание. Маргарет смотрела на него, и выражение ее лица быстро менялось. Ему показалось, что она собирается заговорить, но вместо этого она быстро прижала руки к лицу. Он подумал: интересно, что за компанию она видит, погрузившись в эту темноту.
Наконец она опустила руки. Лицо ее стало непроницаемым — оно ничего ему не говорило. Тихим, усталым голосом она сказала:
— Чарлз, что мы будем с ней делать? — Это «мы» было так неожиданно, что он вздрогнул. — Она не хочет возвращаться, она боится.
— Думаю, у нее есть для этого основания, — сказал Чарлз.
— Ты так думаешь?
— А ты нет?
Маргарет побледнела еще больше.
— Чарлз… — начала она и замолчала.
Чарлз пристально смотрел на нее тяжелым взглядом.
— Чарлз… — опять начала она.
— Что ты хочешь?
— Чарлз, ты спросил… что я знаю. Я — не знаю — ничего, — отрывисто сказала она.
— Хочешь сказать, не знаешь ничего такого, что можно мне сказать?
— Нет, не так. Есть кое-что, что я не могу тебе сказать, но это не имеет отношения к Маргот. Я ничего не знаю про Маргот. — Она замолчала, и вдруг в ее глазах вспыхнул огонь, краски вернулись к лицу, она почти прокричала: — Ты думаешь, что я могла бы причинить ей зло?!