Господи, почему этот мерзавец так целуется?
Я отвечаю на поцелуй прежде, чем соображаю, что надо оттолкнуть Князя.
Поцелуй властный, но не грубый. Тягучий. Этим поцелуем Раевский демонстрирует, кто тут хозяин положения.
В этот раз, слава богу, голова отключается не полностью, и я первой разрываю поцелуй.
— Ваше предложение… Мне это не подходит, — говорю я. Мне кажется, ему слышно, как стучит ме сердце.
— Подумайте, Елизавета Валерьевна. У Вас есть пять минут.
Пять минут? Я полном шоке.
Я выворачиваюсь из-под его руки и отхожу к своему столу. Стоя спиной к Раевскому, бестолково перебираю на нем мелочи, пытаясь собраться.
— Четыре минуты, Елизавета Валерьевна.
Почему он продолжает меня называть так официально? Не то дразнит, не то играет в какую-то игру. Хотя, если подумать, я и сама в своих мыслях никогда не называла его по имени, только Раевский или Князь.
— Три минуты.
В его голосе слышится нетерпение. Очень хочется послать его к черту. Моя гордость восстает против его предложения. Сама идея переспать почти с незнакомцем — повергает меня в смятение. А делать это за вознаграждение! Я, что, не смогу сама заслужить повышение? Да он понятия не имеет о том, какой я на самом деле работник!
— Две минуты, — снова ударяет по нервам хриплый баритон.
Нет. Ни за что! Пускай увольняет! Подумаешь! Найду другую работу. А если не получится сразу, на следующий платеж по ипотеке займу у мамы или Маринки.
— Одна, — уже чувствую его напряжение.
Да какого хрена он вообще заставляет меня принимать такое решение? Почему я должна всем жертвовать, просто потому что у него в штанах задымилось?
— Ваш выбор, Елизавета Валерьевна?
— Первый вариант, — озвучиваю неожиданно для самой себя.
— Скажите мне это в лицо. Мы заключаем сделку. Озвучьте условия, на которые вы согласились, — он что хочет унизить меня?
Я резко разворачиваюсь:
— Я согласна всю ночь выполнять ваши желания в обмен на новую должность в финансовом отделе, Егор Кириллович.
Даже не пытаюсь скрыть злость. Раевский выглядит удовлетворенным. Не удивительно. Все же идет так, как он хочет.
— И после выполнения сделки вы никак не будете о себе давать знать и искать дальнейших встреч. Исключая, конечно, рабочие моменты, — подводит он черту.
— Согласна.
О, можете не сомневаться, Егор Кириллович! Видеть вас не желаю.
— Собирайтесь. Выезжаем через пять минут.
Мы спускаемся в лифте в полной тишине. Я стою от Раевского так далеко, как это позволяет кабина, но все равно физически чувствую его взгляд, как если бы он прикасался ко мне.
На парковке Раевский открывает мне заднюю дверцу. Я знаю, что Раевский ездит с водителем и мне очень не хочется, чтобы Николай Иванович видел, что я еду куда-то с боссом после работы. Слухов не оберешься.
Но Раевский предусмотрителен. Водителя он отпускает и сам садится за руль. Я даже выдыхаю от облегчения. Мне не нужно свидетелей моего позора. И тут же давлюсь нервным смешком. Надо же! Какая честь! Сам Князь будет моим шофером.
Со своего места мне видно немного профиля Раевского, сильную руку, лежащую на руле, и глаза в зеркале заднего вида.
И взгляды, которые он на меня бросает, накаляют атмосферу еще больше. На перекрестках взгляды длятся дольше, они гипнотизируют меня.
Мы молчим. И молчание становится все гуще.
Мысли мои начинают метаться. В голове сплошной сумбур. Зачем я согласилась? Кому я хочу что-то доказать?
Если бы меня сейчас пытала Маринка, я бы даже ей не призналась, что, когда Раевский озвучил свое возмутительное предложение, во мне вспыхнуло удовлетворение. Все-таки он меня хочет. Не просто решил проучить, хочет так, что не собирается ждать.
Может, хоть узнаю, каково это? Страсть как в книжках? Никогда не считала себя фригидной, но подобного умопомрачения от себя не ожидала.
Выплывая из мыслей, замечаю потемневший взгляд в зеркале. Раевский словно читает мои мысли. Будто знает, что сейчас я вспоминаю, что и как он делал сегодня утром. Тогда, поглощенная собственными ощущениями, я не разбирала деталей происходящего, но сознание все-таки в памяти все сохранило.
И поднявшая голову дерзость, заставляет меня сейчас не отводить взгляда и прокручивать в голове снова и снова, как он сжимает грудь, проводит пальцем по губам, отодвигает край трусиков.
Воздух можно резать ножом.
Мой взгляд падает на спидометр. Мы превышаем.
Но я не способна остановиться. В глубине проскальзывает опасение, что мы можем попасть в аварию, но она сметается каким-то неуловимым ощущением власти над этим мужчиной в данную минуту. Господи, надеюсь, он хороший водитель.