вниз по течению. Дед Семена и выбрал это место, где земли открытой было много.
Срубил избу на холме, а вскоре нашел себе и жену в Красноярске, куда наведывался
раз в месяц. Боялся, конечно, что заберут его без документов, но и хозяйством
нужно было как-то обзаводиться...
Подъехали к Дому и увидели, что ворота заколочены.
- Вот те на! Чего ж это случилось-то? - сказал отец в недоумении.
40
- Не к добру это, чую, - добавила бабушка.
У соседней избы они заметили девочку лет тринадцати, которая с любопытством
на них поглядывала.
Старшая, Ира, пошла к ней и спросила, где хозяева.
- Раскулачили их. Забрали всех еще весной: и Семена, и Катерину и деток ихних.
И дом опечатали. Сказали, чтобы ни одна душа в него не заходила.
Ира обратила внимание, что из двух соседних изб выглядывали люди, но
подходить к вновь прибывшим не собирались. Смотрели с подозрением и
недоброжелательно.
Она вернулась и рассказала в чем дело и о своих наблюдениях тоже.
- Не надо нам здесь останавливаться - чует мое сердце, - сказала мать.
- Да, похоже, что тут нас не примут. На одного Семена я надеялся, а вот ведь
судьба-судьбинушка.
Развернулись и поехали дальше. Местность стала меняться. Ровной дороги почти
не было. Приходилось то подниматься в гору, то спускаться с нее. То и дело
попадались булыжники, которые надо было объезжать. Вскоре, почти у самой воды,
увидели высокую сопку, похожую на вулкан.
- Это Гремячинская сопка, - сказал отец, а за ней сразу Афонова гора. До
Красноярска осталось километров двадцать-двадцать пять. Заночуем чуть погодя, а
утром направимся в Коркино - от него паром идет на правый берег.
Так же, как и в предыдущую ночь, дежурили по очереди. Подключилась и
бабушка. Ей выпало бодрствовать под утро. Однако сон сморил ее уже перед самым
рассветом. Утром обнаружили, что одна лошадь пропала. Долгие поиски ни к чему
не привели. Решили оставить часть скарба. Бабушка, как виновница пропажи,
вызвалась идти до Красноярска пешком.
- Вы, Катерина Михайловна, не выдумывайте. Будем шагать попеременке. Да и
Митька с Ленькой могут потопать, сколько вытерпят. Никуда не денешься - надо
добираться до паровоза, а кроме как в Красноярске я и не знаю, где мы можем на
него сесть.
41
Тронулись потихоньку. Отец, мать и бабушка пошли пешком, но Ленька вскоре
предложил бабушке сесть, а сам пошел за телегой и шел более двух часов. Ира, как
старшая, тоже спешивалась время от времени. Только самые маленькие, Галя да
Митька, быстро уставали и в основном сидели на телеге. Через четыре часа
сделали остановку. С продуктами была проблема: кончились хлеб и картошка,
которой оставалось немного на дне мешка, да и та оказалась гнилой. Пришлось
погрызть сухарей да запить их чуть подслащенным чаем. Деньги еще были,
поэтому отец рассчитывал пополнить продуктовый запас на железнодорожной
станции. Наконец, добрались до поселка Коркино, от пирса которого один раз в
день отходил паром. Это была довольно большая баржа, которую буксировал катер
с двумя старорежимными турбинами по бокам. С правой стороны был виден
большой Железнодорожный мост, построенный в шестидесятые годы прошлого
века. Он смотрелся как огромный великан, улегшийся поперек Енисея. Дети с
восторгом смотрели на это чудо.
Подъехав к пирсу, узнали, что паром ушел час назад и новая ходка будет только
завтра утром. В Коркино народ оказался не злой. Заночевали в пустом доме,
который предоставил им хозяин за ножовку, подаренную ему отцом. В доме была
кое-какая мебель, а во дворе печка-буржуйка. Удалось разжиться и хлебом и
картошкой, так что заснули сытые. Отец встал рано. Он решил дать семье еще
немного поспать, поскольку паром, как он узнал, будет только через пару часов, а
сам решил пройтись, покурить и подумать, что делать дальше. Солнце вставало на
правом берегу где-то там за знаменитыми Красноярскими Столбами. И тут он снова
услышал резкий птичий крик. Серая птица кружилась над его головой. Она делала
несколько быстрых махов крыльями, а потом замирала, летая по кругу. Из ворот
ближайшей избы вышел немолодой мужик с самокруткой и доброжелательно
посмотрел на отца.
- Чего голову задрал? Увидел чего любопытного?
- Да так, ничего, - ответил отец.
- Из далече будите?
- Издалече, отец, а вы тут давно живете?
42
- Родился я тут, мил человек, и помру, наверно, скоро.
- Что ж так? Хворь какая?
- Да нет, какая хворь, мы, Шахворостовы, крепкий корень. Жисть вот стала до