Тащил он большой и тяжелый чемодан. Показал проводнику билеты, вытирая со
лба пот носовым платком, и с трудом поднял по ступенькам свой чемодан двумя
руками. Место его оказалось в соседнем купе. Он снял с себя халат, под которым
был пиджак с привинченным к нему орденом Красного знамени. Все пассажиры
посмотрели на него с уважением и опаской одновременно. Шерстяное галифе
военного образца было заправлено у узбека в яловые сапоги. В тюбетейке и
полувоенном одеянии он выглядел немного нелепо. Увидев, что все смотрят на его
орден, узбек погладил его и с гордостью и, добродушно улыбаясь, сказал:
- За басмач дали в тридцать пятом. Я в армия служил в Киргизия. Десять басмач
стрелял и Маметбая в плен брал.
- Один подстрелил десять басмачей! - восхитился спортсмен, случайно
услышавший эту речь.
- Адын.
- Так ты герой, батя.
Герой заулыбался, а потом немного с завистью посмотрел на легкую одежду
спортсмена Ему было невыносимо жарко, хоть он и расстегнул почти все пуговицы
своего кителя, под которым проглядывалось белое армейское исподнее. Еще две
65
спортсменки прошли, щебеча, мимо его купе. Узбек вытер очередной раз пот
совсем вымокшим платком и, наконец, решился. Взял полотенце и пошел в сторону
туалета. Через несколько минут он вышел оттуда в пиджаке и кальсонах с
тесемками. Галифе вместе с полотенцем узбек нес перекинутыми через плечо.
Люди выглядывали из купе с ужасом, когда он проходил мимо. И действительно,
человек в тюбетейке, в пиджаке с орденом Красного знамени и в исподнем
озадачивал пассажиров не на шутку.
- Ты что это вырядился, - сказала толстая баба, когда он уселся в купе напротив
нее.
- А что, - ответил тот, - им можно, а мне нельза. Тут он показал указательным
пальцем на проходящего мимо спортсмена. Баба махнула рукой и стала думать о
своем. Остальные пассажиры тоже не стали спорить с узбеком - слишком жарко
становилось в вагоне. Начались казахские степи.
Семья тоже страдала от жары. Детей раздели до трусов и маек. Отец снял рубаху
и остался в одной майке.
- Вот тебе и тепло, - сказал он матери, - а дальше, наверно, будет еще теплее.
- Кончай каркать, - неуверенно сопротивлялась мать, понимая, что вся
ответственность за принятое решение ложится на нее. Это потому, что деревьев нет,
а там, где деревья, всегда прохладно.
К вечеру начались пески прибалхашья. Жара усилилась. Открыли все окна, но это
почти не помогало. Мужики постоянно курили в тамбуре. Вскоре справа по ходу
поезда увидели озеро Балхаш. Железная дорога подходила почти к самой воде.
- К трем часам ночи будем в Уш-Тобе, - объявил проводник, - кому надо в Талды-
Курган - не пропустите.
Только к двенадцати ночи жара спала, и можно было поспать. Ходьба в вагоне
прекратилась и наступила относительная тишина. Только мирный стук колес.
66
Машинист пассажирского паровоза ИС20, везшего семью в неизвестность,
Николай, проверил рабочее давление пара в котле и посмотрел на часы. Было
одиннадцать сорок пять.
- Лепсы прошли вовремя, значит, через полчаса будем у разъезда Матай, - отметил
он про себя и потянул тягу провозного гудка.
Два молодых кочегара, которые работали с ним уже второй рейс, были физически
крепкими, молчаливыми и работящими парнями. Вот и сейчас они кидали уголь в
топку как заведенные.
- Надо бы попросить в управлении, чтобы им повысили зарплату. Работа тяжелая
и неблагодарная. И вообще, поговорить надо с ними, чтобы шли учиться. Мало что
ли алкашей слоняются на станциях? Всегда можно кого-то сблатовать в кочегары.
Особо старался тот, что помоложе. Он забрасывал уголь в топку с такой частотой,
что пот стекал с него градом.
- Володь, - крикнул Николай, решив дать парню отдохнуть, - сходи, проверь кран
в тендере, а то кажется мне, что вода слабо подается.
Володя кинул совковую лопату и пошел в специальный вагон, сцепленный с
паровозом, в котором хранилась вода и уголь.
Николай сбросил скорость и стал внимательно вглядываться в темноту. Мощный
прожектор освещал пути на сто метров вперед. В прошлом году именно в этом
месте на повороте он врезался днем в верблюда, переходящего рельсы, Он увидел
его почти в последний момент. Удар был настолько сильным, что паровоз
содрогнулся. Когда Николай выглянул в окно и посмотрел назад, он увидел
окровавленную заднюю половину верблюда в песке.
Как раз в это же время, когда он вспоминал о бесславно погибшем верблюде, к