скрылся в логу, прижал топор к груди и побежал. Подбежав к краю лога, Федя
увидел, что Шах сидит в характерной задумчивой позе и читает обрывок газеты.
Федя оглянулся, убедился, что никто больше не движется в их направлении и
медленно, шаг за шагом, стал спускаться по склону. К счастью ветерок дул со
стороны Шаха, поэтому тот ничего не слышал. Вот он потер между ладонями
газету, чуть приподнялся и стал вытирать зад. В этот момент Федя сделал
решительный прыжок и со всей силы ударил Шаха топором по голове. Тот в
последний момент инстинктивно чуть дернул головой, поэтому удар пришелся по
шее. Выпятив в ужасе глаза, Шах попытался вцепиться в топор. Ему это почти
удалось, но Федя сумел еще раз его поднять и обрушил удар на этот раз прямо в
112
лоб. Шах рухнул прямо на свое дерьмо и задергался. Федя забросил топор
подальше, дошел до конца лога, вышел из него и зашагал к кошарам.
Через четверть часа Шаха обнаружили. Он был в сознании, но ничего
вразумительного сказать не мог. Он только мычал и пытался встать. На одной из
полуторок его отправили в город. Милиционеры собрались вместе и начали
производить предварительное дознание. Очень быстро они нашли мужика, который
видел Федю, направляющегося в лог, хотя и не в том направлении, что Шах. Федю
сразу же арестовали, но не повезли в поселок, так как уехавшая с Шахом машина
все еще не вернулась, а связали и положили в кузов до вечера. Обеда ему не дали.
Он слышал стуки ложек и голоса, но никто к нему не подошел. Холод сковал все
члены.
В городе на допросе, который проводил престарелый и, судя по всему, не злой
следователь, Федя сразу во всем признался. Рассказал про сестру.
- Они ее изнасиловали, - говорил он сквозь слезы.
- Мы бы могли и их привлечь, - сказал следователь, - но где медицинское
освидетельствование?
- У нас мать позавчера умерла, а я не знал, что надо освидетельствование, - с
трудом выговорил Федя.
- В любом случае пойдешь в колонию.
- А сестренка что, одна останется?
- Одна не останется. У нас в Советском Союзе людей не бросают.
"Еще как бросают", - подумал про себя Федя, но ничего не сказал.
Поздно вечером он вернулся домой, сопровождаемый конвойным. Сестры нигде
не было. Он спросил двух стариков-соседей по конюшне, и те сказали, что сестра
только что вышла. Федя выскочил вместе с конвойным на мороз в одной рубашке и
стал громко звать сестру. Темнота еще не была полной, и ему показалось что-то
пугающее в очертании большого дерева, стоящего недалеко от конюшни. Он
подбежал к дереву и увидел тело, раскачивающееся на веревке. Схватив сестру за
ноги, Федя стал громко звать на помощь. Конвойный не пошевелился. Старики
113
выскочили не сразу. Они подбежали, потом один из них вернулся и принес нож,
которым перерезал веревку. Сестру внесли втроем. Она уже не подавала признаков
жизни...
Утром, после того, как вызванный стариками врач выписал Феде свидетельство о
смерти, приехал черный воронок и забрал его.
Подержали его несколько дней в одиночке, а потом отправили с этапом на север.
Федя попал в Норильскую трудовую колонию для несовершеннолетних
преступников, организованную при Норильском комбинате НКВД. В колонии было
не менее тысячи человек, мал мала меньше. Часть уже прошли беспризорную
школу и заправляли в зоне, как воры во взрослой колонии. Малолетки были
поделены на десять воспитательных отрядов, постоянно воюющих друг с другом.
Время от времени возникали настоящие войны, которые гасились охраной быстро и
жестоко. После каждой такой потасовки пять-шесть трупов выносились за
территорию и хоронились в общей могиле.
Около трехсот человек из колонии были "устроены" на работу в цехах
Норильского комбината. В их число попал и Федя, поскольку уже проявил свои
столярные и слесарные способности. В цехах малолеткам пришлось работать
рядом со взрослыми, которые ничему их не учили, а использовали на подхвате... В
зоне не было бани-прачечной, склада, столовой, конторы, школы и клуба. Из
транспорта была одна лошадь, выделенная комбинатом, которая, конечно, не
обеспечивала нужд колонии. Хозинвентаря почти не было. Многие работы
проводились практически голыми руками. На руки эти было страшно смотреть.
Бараки напоминали скотные дворы. Малолетки жили впроголодь и превратились в
страшных зверенышей, способных на все. Для того чтобы раздобыть питание, они
устраивали набеги на женскую зону, расположенную поблизости. Нескольких