и умным. Он сразу же понял, что с советской властью шутки плохи, отдал в колхоз
все, включая дом, в котором открыли сельсовет. Советская власть это оценила - не
стала трогать деда, который поселился со своей женой в пристройке. Не тронула
советская власть также и отца, которого народ через несколько лет стал прочить в
председатели за его деловые и человеческие качества. Когда на деревенской сходке
по поводу кандидатуры председателя все, не сговариваясь, указали на отца,
комиссия, прикрыв глаза на его происхождение, согласилась и открыла
голосование. Он в страхе стал отказываться, отводить свою кандидатуру, говоря,
что он не справится, но председатель комиссии сказал, что, к сожалению, другой
кандидатуры у них нет - нужно попробовать.
- Справишься - наградим, а не справишься - посадим, - добавил один из членов
комиссии, широко улыбаясь.
Отец понял, что выхода нет, и согласился. Выбрали его единогласно. Никто не
сомневался в правильности такого выбора: мужик был хозяйственный, пил в меру,
был добрым по натуре. Надо сказать, что доброта эта сильно вредила ему на
первых порах. К примеру, он мог оставить дома мужика при больной жене,
выделить подводу неработающей старухе, но сами же колхозники выдавали его при
15
появлении в деревне вышестоящего начальства. Поэтому он стал вести себя жестче
и осторожнее. Дела первые годы шли неплохо. Колхоз справлялся с планами по
заготовке сена и по плану обобществления скота, но через несколько лет все начало
само собой рушиться, поскольку интерес к работе у людей пропал. Плата
трудоднями никого не устраивала. Жизнь продолжалась, но стала она клониться все
больше в худшую сторону. Мужики начали пить и воровать все, что плохо лежит,
бабы работали спустя рукава. Кто-то поджег большую скирду с сеном и коровник.
Из района приехали ГПУшники и арестовали несколько человек, которые как раз-то
и не были виновны. Никто из них обратно не вернулся. Коровник восстановили за
неделю - благо, лесу вокруг много - а с сеном проблема была неразрешимой.
В семье дела шли тоже не очень, но семья была дружной. Первый ребенок -
мальчик, родившийся в двадцать четвертом, умер, задохнувшись от печного угара.
Потом, в двадцать пятом, родилась дочка. Девочка была самостоятельная, но часто
болела, а впрочем, все дети в деревне болели. Выживало их немного. В тридцатом
родился мальчик - черный и кучерявый, сильно похожий на отца.
- Не иначе, жена нагрешила с цыганом, - смеялись соседи.
- Да у нас их тут отродясь не было, а я в детстве точно такой же черный был, да и
сейчас еще кучерявость не прошла, - отвечал отец смущенно.
И вот наступил тридцать третий год. Планы стали присылать совершенно
нереальные. Чтобы выполнить план, пришлось отправить дополнительное
поголовье в район. Оттуда пришло благодарственное письмо с указанием так
держать и впредь перевыполнять планы. Отец понимал, что цепочка потянется и к
весне может наступить катастрофа. Нужно было что-то делать. Он решил честно
признаться, позвонил в район и рассказал о поджогах и о положении в колхозе.
- Ничего, - сказал председатель райисполкома, - у тебя ситуация не хуже, чем у
других, я бы даже сказал, лучше, чем у других. Работай.
И отец продолжал работать.
16
Начался голод. Ели все, что способен был переварить желудок: мякину, соболек,
конопляное семя, отруби, лебеду, травы и коренья. Воровали с фермы комбикорм,
состоящий из отрубей, молотой люцерны, макухи и мучной пыли. Активисты из
молодых комсомольцев строго следили и докладывали о таких случаях воровства,
но отец старался дела эти замять и уговаривал молодежь не выносить сор из избы.
Наверно, ему повезло, что ячейка в деревне была не столь уж активной. Разрешили
сверху раздать скот по дворам. Голод закончился.
В тридцать пятом родился еще мальчик, а потом и девочка. Мать работала на
птицеферме: вставала с петухами и приходила затемно. С младшими все время
находилась старшая сестра. Только в воскресный день удавалось побыть вместе.
Жили в любви и согласии. Отцу нравилось в воскресный день походить по лесу с
ружьецом. Часто удавалось подстрелить куропатку, тетерева или другую лесную
птицу. В патронташе всегда было несколько жаканов на всякий случай. Однажды
он вышел внезапно на медведя, который собирал лапами малину и отправлял в
пасть. Медведь оглянулся, прыжком встал на задние лапы и выпрямился во весь
рост. А росту у него было более двух метров. На счастье в одном стволе был жакан,