Серая птица
Юрию Винокурову
и Борису Еремину посвящается
Капитан Третьего Полка императорской армии Дайран Ойолла был не в духе. День не задался с самого утра.
Во-первых, третьи уже сутки шел дождь. Что, разумеется, не отменяло ни смотров, ни учений, и офицеры вынуждены были наравне с рядовыми мокнуть на плацу под сочащейся из облаков гнилью. Во-вторых, жалованье опять задерживалось. На какие средства предстояло существовать неопределенное время, оставалось непонятным («Черт бы побрал эту северную дыру», - в сердцах высказался Брен Дин-Ханна, ротный командир и приятель Дайрана). И в-третьих, что являлось самым поганым, Дайрану с утра вручили письмо вида солидного, а содержания непонятного. Настоящим письмом ему, капитану такому-то, предписывалось незамедлительно прибыть в распоряжение некоего отца Иеронима в деревню Какая-то-Дыра (Дайран так и не смог, по прошествии даже полутора лет, запомнить эти идиотские северные названия). Это было особенно неприятным. С Особым отделом имперской гвардии Дайрану не хотелось дел иметь совершенно - достаточно было той истории, которая стоила ему перевода сюда. Но - куда деваться-то?
Дайран показал письмо Брену. Брен только головой покачал. Он не хуже понимал, что если никому не известного капитана из никому не известной части имперской армии вот так, ни с того, ни с сего, вызывают пред ясны очи особистов, значит, есть тому причина. А вот какая? То-то и оно...
- Брось, - сказал Брен, успокаивая друга. - Наверняка опять зачистка какая-нибудь. Или смотр. Или еще что...
- В нашей-то дыре? - усомнился Дайран. - Ну-ну... Может, не ходить?
- Ага, - отозвался Брен. - А потом схлопотать за неповиновение... кое-что похуже нашей дыры. Нет уж, иди. А я, если что...
Дайран кивнул.
До деревеньки пришлось добираться едва ли не вплавь - так развезло дороги. Тоже мне, август. Лошаденка Дайрана к концу пути еле ноги волочила, да и сам он мечтал только о возможности переодеться в сухое и выпить кружку чего-нибудь горячего. Хмурое небо сыпало дождем, хмурые и какие-то голые деревья по сторонам дороги уныло поникли, и казалось, вся эта серая, невзрачная земля протестует против такого с ней обращения. «Да, - подумал Дайран невесело, - видимо, эта война затянется надолго. Не угадали наши бравые вояки из штаба армии...»
В деревню Дайран приехал уже в сумерках. Против ожидания, ни церкви, ни Сходки тут не было, и, прочитав снова письмо, Дайран заметил на нем приписку - дом сельского старосты. Нужную хату ему указали быстро. Высокий, добротный дом был окружен довольно-таки приличным забором, но открыли на стук сразу, коня приняли, на вход указали - все честь честью, хоть и косился хозяин неласково...
В большой светлой горнице неподвижно сидели два человека. Когда Дайран, пригнувшись у входа, со стуком захлопнул за собой дверь и громко поздоровался, на его приветствие ответила только хозяйка. Сидевший у самой двери невзрачный человек в черном даже головы не повернул на его приветствие, но его товарищ - длинный монах с большим носом - все-таки ответил и кивком указал Дайрану на скамью.
- Я был вызван отцом Иеронимом по срочному делу, - так же громко проговорил Дайран. - Могу я узнать, что случилось?
- Подождите немного, - бесцветно отозвался носатый. - Отец Иероним отлучился и скоро вернется. Вы капитан Ойолла?
- Да.
- Подождите, - повторил монах. - Сядьте.
Дайран с наслаждением скинул мокрый плащ и, оставляя за собой грязные следы на выскобленном деревянном полу, протопал к печи, сел на низенькую скамеечку. Приложил замерзшие руки к теплому боку печки и закрыл глаза от наслаждения, несколько минут не думая ни о чем и ничего не замечая. Потом, чуть отогревшись, с аппетитом выпил воды, поблагодарил хозяйку, вернулся на свое нагретое место и огляделся.
Большая горница, разделенная на две половины занавеской, - одновременно и кухня, и прихожая. Все, как в обычных крестьянских домах, только, быть может, чуть побогаче. Витая деревянная лестница ведет на второй этаж - дом большой, строился явно не на одну семью. Но очень тихо, не слышно ни детских голосов, ни громового баса хозяина - ничего. Только не старая еще женщина возится у рукомойника, порой бросая на незваных гостей опасливые взгляды. К таким взглядам Дайран уже привык - здесь, на Севере, имперских служителей не жаловали, не разделяя особенно на военных и штатских, церковников и мирских.
Внимание Дайрана привлекла сидящая в углу у окна девушка. Он не заметил ее, быть может, потому, что сидела она, закутанная в темный плащ, не шевелясь, а свет свечей до угла не доставал - быстро темнело. Но вот она вздохнула, чуть поменяла позу - и Дайран уже не отводил от нее удивленного взгляда.