- Ох, Дан, трудно же тебе будет жить на свете...
А теперь выходило, что сюда же попала чужая девчонка; та, кому он изначально доверять не мог, и которая не могла доверять ему. Враг. Пленница. Было от чего не спать капитану Ойолле.
После предательства Элис Дайран долгое время думал, что никогда не сможет доверять ни одному лицу женского пола, кроме сестры. Все они казались ему на одно лицо - хрупкие создания, способные разжалобить своей слабостью, а потом нанести удар в спину. Да и, собственно, общения-то с девицами не было у него со времени ареста; на Севере стало не до того, да и поглядеть там не на что - страхолюдины еще те, как говорила когда-то бабушка. Выходит, эти странные создания - девушки - могут не только предавать, но и выручать. Что стоило Регде бросить его там, на болотах, вытащив из кармана ключ от кандалов, и убежать на все четыре стороны. Никто бы и концов не нашел, и не стал бы искать. А она - не стала...
Если они выберутся из леса, найдут-таки дорогу до Юккарома, ему нужно будет сдать девушку с рук на руки господам из Особого отдела. Что с ней будет дальше - лучше не думать. Если же нет - оба сгинут в глуши, и это тоже не лучший выход, потому что жить, как ни крути, все-таки хочется. И хочется не просто жить, понял вдруг Дайран отчетливо. Хочется жить рядом с девушкой по имени Регда. Любить ее ночью и защищать днем. Растить детей и строить для них дом. Вот такое вот нелепое желание. От одного жеста, которым она поправляла растрепанные волосы, от одного ее строгого и замкнутого взгляда Дайрана иглой прошивало от лопаток до пяток, и сердце ухало вниз, как с крутой горки. Хотелось защитить ее от всего на свете. Как еще можно назвать это, если не любовью?
Дайран приподнялся на локте и посмотрел на спящую девушку. Странно, что он понял это лишь сейчас - ведь с первого дня, с первого взгляда на нее что-то сразу пошло не так, не туда и неправильно. И называлось это, оказывается, одним-единственным словом.
* * *
Дожди в это лето решили, видно, перевыполнить годовую норму. Капало - не лило, не моросило, но именно капало с неба - постоянно, который уже день - они сбились со счету. Серая хмарь действовала на нервы. Раскисшие сапоги, влажные портянки, почти полностью мокрый мундир, потому что негде было обсушиться - все это надоело Дайрану несказанно. Все бы отдал он сейчас за возможность обсушиться у камина, выпить горячего вина и заесть добрым куском мяса, да только отдавать ему было нечего, кто польстится на дырявый плащ? Порой он ругался сквозь зубы.
Несколько раз возникала мысль: не колдует ли кто специально? Но та, что могла бы колдовать, послушно шла впереди, и железо на ее руках исключало всякую возможность подвоха.
Они шли молча. За все время пути, прошедшее с того дня, как выбрались из болота, они двое не перебросились и тремя десятками слов. Днем было проще. Можно было идти, не спуская взгляда с силуэта бредущей впереди девушки, ничего не говоря. Ночью... ночью мучили кошмары.
Для ночлега Дайран и Регда выбирали места посуше, если так можно было их назвать, - под нижними ветвями елей, в ямах из-под вывороченных корней, укладывались, как можно плотнее прижимаясь друг к другу - и все равно под утро оба стучали зубами от холода. Но если девушка все-таки засыпала к середине ночи, то Дайран порой до утра не мог сомкнуть глаз. Лежал, глядя на белеющее в темноте лицо, ощущая руки на своих плечах, вдыхая теплый, горьковатый запах ее волос, и думал о том, как, наверное, мягки эти волосы на ощупь. И боролся с подкатывающим видением - как бы она упруго выгнулась в его руках... Утром он бывал злым не только от недосыпа, но и от осознания того, как рядом с ним идет его счастье - невообразимо далеко.
Когда под ногами проглянула, наконец, тропинка и, петляя, стала шире, превратилась в хорошую, нахоженную тропу, Дайран сперва не поверил: мало ли кто ходит по ней. Однако приходилось признать, что тропа вытоптана явно ногами человека. А значит, куда-то ведет. Вопрос лишь - куда?
Она вывела к маленькой деревянной избушке, словно из ниоткуда возникшей посреди леса. Любое жилье дает о себе знать задолго до непосредственного своего появления - запахом дыма и навоза, расчищенными делянками, загоном для скота. Эта же словно из сказки пришла: избушка посреди леса, ладно что не на птичьих ногах. Впрочем, потом обнаружились и все полагающиеся хозяйственные постройки, и даже коза замемекала где-то там, в глубине.