Так, у стены, он и лежал в то утро, когда Брен вновь зашел к нему в «камеру» - так высокопарно называли у них в гарнизоне комнатки, в которых провинившиеся солдаты отбывали срок наказания. Дайран даже не повернулся. Брен постоял немного, придвинул к себе единственный табурет, сел.
- Спишь? - спросил он после паузы.
- Тебе какое дело... - не оборачиваясь, ответил Дайран.
- Да мне-то, в общем, никакого, - хмыкнул Брен. - Только тут у нас история приключилась...
- Отвяжись, - процедил Дайран. У него болела голова.
- Слушай, ты, - взорвался Брен, - ты выслушать меня можешь, мать твою? Дело, между прочим, тебя касается.
- Отвяжись, - процедил Дайран.
Брен пару секунд боролся с желанием развернуть его к себе и съездить, наконец, по физиономии (о, как ему хотелось этого! А нельзя, пока на службе). Потом достал из кармана сверток, швырнул на кровать.
- На, держи. Твое ведь?
Дайран соизволил, наконец, повернуться, лениво развернул узел... и ошалело вскочил?
- Ты... откуда??!
- От верблюда, - буркнул Брен, остывая, наслаждаясь проступившей на лице друга растерянностью и ужасом. - Выслушай сначала. Сядь. И не бросайся на меня...
- Ну?!
- Поймали сегодня ночью двоих... партизаны, мать их так... похоже, что из лесных. Склад пытались поджечь. И откуда узнали только, мерзавцы. Ну, словом, ребята их повязали... пока ты тут прохлаждался. - Брен помолчал.
- Ну?!
- С одного из этих двоих сняли вот это, - Брен поднял с кровати, повертел в руках тонкий плетеный пояс, принадлежавший когда-то Дайрану и унесенный два года назад пленницей по имени Регда.
Дайран встал.
- Где он?
Брен помолчал.
- Я тебя спрашиваю - где этот?
- Не ори, - ответил тот. - Оба они сидят через стенку от тебя. Но входить к ним строжайше запрещено. Всем, кроме меня и лейтенанта Кларса. А тебе, между прочим, тут вообще куковать до вечера.
- Брен...
- Погоди. Эти двое до завтрашнего утра никуда не денутся, а Кларс ночью уедет. Ты меня понял?
- Да... Брен, спасибо.
- Но помни - я тебе ничего не говорил. Разбирайся с ним сам и тихо.
До вечера Дайран то метался по своей каморке, то недвижно сидел на кровати, обхватив голову руками. Ничего нельзя сделать до ночи - хоть вой. Так медленно текут минуты, так медленно. Он обещал не делать глупостей. Нельзя.
Уже стемнело, когда скрипнула дверь его камеры. Вместо сторожившего его сержанта Дворы в дверь, пригнувшись, вошел Брен, хмуро махнул рукой:
- Выходи давай...
Они вышли во двор, и Брен толкнул Дайрана в сторону казармы.
- Иди...
- Но...
- Иди, я сказал! - прошипел Брен. - Кларс еще здесь, ясно тебе? Вот уедет, тогда...
Еще полтора часа Дайран пролежал в казарме, уткнувшись в подушку. Очень хотелось выпить, но пить было нельзя. Тик да так - так долго... Уже казарма угомонилась, уже развели караулы, уже луна выплыла на середину неба, а он не спал, лежал, вцепившись в подушку, и ждал. Брен не мог обмануть. Значит, скоро.
Когда ждать так и молчать больше не стало сил, дверь скрипнула. Дайран вскочил. Высокая фигура маячила в дверях.
Брен едва держался на ногах от усталости. Лицо его даже при неярком свете фонаря было осунувшимся и бледным. Он взял Дайрана за плечо и несколько секунд постоял так на крыльце.
- Что с тобой? - спросил его Дайран.
- Устал... - невнятно пожаловался Брен. - Устал, как собака. Кларс этот, погань...
Отчего погань, объяснять не стал. Дайран не спросил, его сейчас одно жгло - нетерпение. И Брен почувствовал это...
Они пересекли двор, приблизились к тесной сараюшке гауптвахты. Брен отпер дверь, сунул Дайрану в руки ключ и фонарь.
- На, держи... Я спать пошел, иначе сдохну. Только, Дайран... не подведи меня, ладно?
- Иди, иди... - прошептал Дайран и шагнул внутрь.
Двое лежали на соломе в углу и зашевелились при звуке его шагов. Дайран какое-то время пристально разглядывал их. Двое. Да, двое мужчин. Глупо было надеяться... Один - его ровесник, второй - почти старик. Оба связаны. Одежда таких же бурых, неприметных цветов, темные волосы, глубокие серые глаза. Похожи, но не сильно. И чем-то неуловимым напоминают, как и Регда, жителей его родины - такие же чистые и резкие лица.
Дайран поставил фонарь на пол, пошарил за пазухой, вытащил пояс, развернул, встряхнул.
- У одного из вас, - он удивился, как хрипло звучит его голос, откашлялся, - нашли вот это. Чье это?
- Ну, мое, - отозвался после короткой паузы молодой пленник. - Тебе что за дело?