— Почти никак, — заключил Нольдиус, когда инспектора онемели, узрев лысого, страшного и очень жизнью недовольного Гробовщика.
Комиссия начала потихоньку, на цыпочках отступать от входа в тоннель. Когда тактическое отступление было в разгаре, инспектора столкнулись со своими коллегами. Коллеги были бледны и отступали нетактично, со всех ног.
— Вы откуда? — было спрошено у них.
— Х-ходили на занятия! — запинаясь, выпалил один из коллег, все друг на друга посмотрели и решили, что на сегодня точно хватит…
Может, им еще удалось бы отступить с достоинством, если бы в конце одного из коридоров они не увидели Экстера Мечтателя, который приближался с таким отстраненным выражением лица, что сразу стало ясно: поймает и начнет душу стихами травить.
Инспектора помахали директору издалека и достигли прощадки дракси с рекордной скоростью.
— Минус максимум, — с мрачным удовлетворением произнес Макс Февраль и отметил на листке бумаги цифру «16».
Очень скоро листок пополнился новыми цифрами.
Опытный Отдел даже не напрягся. Это была единственная часть артефактория, в которую Макс не решился впускать бюрократию: там было страшно и без нее.
В экспериментаторы шли самые отчаянные и сдвинутые на артемагии представители артефактория (так оно всегда бывает с наукой). Теории они, как и все в Целестии, не признавали. Сначала создадим, потом испытаем, а потом уже подумаем, почему вокруг трупы, а не бабочки — вот был их зловещий девиз. От экспериментаторов все старались держаться подальше, потому что в жизни они были озабочены только двумя вопросами: какую бы глобальную проблему еще решить при помощи артемагии и на ком бы испытать новые артефакты.
Приход целых трех инспекторов для артемагов Опытного Отдела стал чем-то вроде второго явления Витязя. Из разных концов Отдела тут же раздались ликующие вопли:
— К нам!
— Нет, к нам, у нас вторую неделю кулон-невидимка лежит неиспытанный!
— Он весит шесть пудов, не нарывайтесь! Господа, давайте к нам, не хотите испытать новую серию косметических артефактов? Модифицированный гребень «лошадник»!
— Убери лапы, ты ж на него последний узел на довязал!
— А вот погодные артефакты, хотите попробовать?
Посмотреть экспериментаторы вообще просили редко. Только попробовать — чтобы тут же обсудить результат и придумать, как его исправить… если можно исправить.
Инспектора замерли, затравленно оглядываясь, сразу за порогом: молнии под потолком, неусточивые, зыбко-туманные стены, масса материалов для артефактов по столам (пополам с ежевичной шипучкой и ирисками), куча чертежей и формул на досках и бумаге и толпы орущих заросших артемагов — это всё как-то не вдохновляло.
В довершение всего посреди комнаты на миг материализовался глава Отдела, Сайрим Красноглаз: редкое и почти праздничное явление.
— Да уберите вы реверс с третьего угла, меня уже третий раз тот мир выпихи… — сказал глава и растворился.
Капитуляция инспекторов была безусловной: дальше порога они не прошли. Попытались было присоединиться к своим коллегам, отправившимся к Отделу Производства, но там ими некому было заниматься. И их коллегами тоже.
Пион вечно находился в запарке, как и возглавляемый им Отдел, а потому инспекторов час с лишним спихивали с рук на руки, приговаривая:
— Ну вот, он вам все покажет, а я занят, очень большой спрос на «пояса воинов»…
— Что вы тут трогаете? Комиссия? Не знаю ни о какой комиссии, у меня дел по горло, мне потом за поставки хрустальных шаров отвечать… это хрусталь вообще или что?! Идите вон… налево, там вам кто-нибудь пояснит…
— Что? Где? Нет, я убегаю…
Инспектора не вынесли мучений. Понурой компанией они поплелись было к аналитикам, посмотреть, что там, но там была Ренейла. Во всей красе своих девятисот лет глава Отдела принялась за усыпление чинуш скучнейшей статистикой, в конце которой обязательно пророчился Апокалипсис по всем параметрам. Ренейла уже успела напророчить конец Целестии от возрастания количества артеперьев, от уменьшения продаж пугалок, от демографии (просто это было модно) и от участившихся визитов артефакторных звеньев в иные миры. Послушав Ренейлу минут пять, инспектора угребли товарищей в охапку и потащились с ними к площадке дракси — «прочь из этого страшного места».
Группы, ушедшие в Хламовище и в Отдел Снабжения, почти догнали их. Вот они-то как раз столкнулись с системой бюрократии, правда, упрощенной, но от этого не менее гнусной.
Обе группы оказались у снабженцев: одна чтобы проверять, вторая — чтобы получить печать розового кварца, нейтрализующую артефакты Хламовища. Но на любой вопрос или любую просьбу всякий снабженец отвечал сокрушенно:
— Нет, я этого не знаю, но вот Шоора наверняка знает, подождите, я ее позову…
И начиналось:
— Позовите Шоору!
— Это какую? Тощую, с конопушками?
— Да не, такую с короткими волосами!
— Но с конопушками же!
— Давайте любую Шоору, разберемся!
— Я-то не в курсе, где она, сейчас найду Люси, она, наверное, знает!
Поиски длились мучительно долго, наконец Шоора находилась, ей задавали вопрос — и в ответ слышали:
— Что?! Да я вообще не в курсе, где это (что это, откуда это взять, какое оно — могли быть разные варианты). Но вот Мил Коготок — он знает наверняка. Э-эй, Ми-и-и-ил!
— Это какой?!
И вот еще одна группа инспекторов траурным, похоронным шагом направилась к выходу из Одонара. Нужно отдать им должное: некоторые все же старались юркнуть по пути в какой-нибудь коридор, чтобы продолжить изыскания. Но в Одонаре нынче действовали «бюрократические патрули»: к отставшим то и дело клеились ученики с вопросами:
— О-о, вы заблудились? А куда вас нужно проводить? Может, вам в уборную надо?
Одного знакомства с буйными одонарскими унитазами хватало, чтобы инспектора просили проводить их на выход.
К вечеру, собственно, все было закончено: в небо поднялся последний дракон, Макс подбил на своем листке бумаги итоговое количество и кивнул каким-то своим мыслям.
— Все? — робко осведомился Экстер. Он поверить не мог в свою удачу.
— Не совсем, — отозвался Макс, разминая затекшую шею. — Они драпали с такой скоростью, что забыли у нас своего начальника.
Он поджал губы и добавил:
— Я бы предпочел, чтобы он улетел одним из первых, но теперь это сложновато устроить: они не оставили на его долю даже дракона.
** *
Зато на долю Синего Магистра достался Кристо. Вряд ли это было равноценно дракону. Кристо по натуре своей был испытанием для всех вокруг, а уж после пары уроков Макса Ковальски его мастерство и вовсе вышло на новый уровень.
Преданный, верный и кристально чистый взгляд абсолютного дебила несколько насторожил Синего Магистра в его проводнике, но насторожил, к несчастью, не сразу, а потому примерно за первые полчаса Кристо умудрился намертво заблудиться с Магистром в коридорах Одонара.
При этом он настолько честно имитировал ожидание того, что они вот-вот куда-нибудь да выйдут, что Магистр не сразу уразумел суть проблемы.
— Где мы? — сухо спросил он наконец.
Кристо развернулся к нему, и вот тогда-то Магистр ощутил в конечностях холодную дрожь ужаса. Ибо заблудиться в коридорах Одонара с полнейшим дегенератом — такое устрашит и храбрейшего из храбрых.
— Ну… вы, вродь как… сказали отвести к Хламовищу… — промямлил Кристо. Он моргал гораздо реже нормального человека и от этого вид имел лунатический. — И вот я… вроде как… веду.
Поскольку за полчаса они семнадцать раз спустились по лестнице, двенадцать раз — поднялись, а свернули вообще неприличное количество раз, Кристо сам понятия не имел даже на каком этаже они находятся.
— И как скоро мы достигнем Хламовища?
— Наверное…э-эээ достигнем.
Усы Синего Магистра из аккуратных, напомаженных усов истинного франта и высокопоставленного чиновника превратились в гневную щетку под носом.
— Юный маг, — угрожающе начал он, — ты хочешь уверить меня в том, что не можешь запомнить дорогу к одному из главных помещений Одонара?