- Я передумала. Ты будешь чувствовать всю боль, что я тебе причиню. И начну я, пожалуй, с твоей семьи…
Даша неудобно оперлась на здоровую руку, и локоть уткнулся во что-то острое и твердое в кармане пиджака. Девушка сместила локоть, и в кармане что-то глухо звякнуло. Ключи! Ключи от ее кабинета, до работы-то она так и не дошла!
Милена ткнула девушку в бок носком туфли:
- Вставай! Ну же! Если не встанешь, я тебя пинками до дверей прогоню!
Даша глубоко вздохнула. Это ее последний шанс. Нужно только, чтобы сирена подошла чуть ближе. Даша неуклюже встала и охнула от резкой боли в правой руке. Ну точно перелом! Левую руку Даша сунула в карман.
- Иди так, чтобы я тебя видела, - холодно приказала сирена, встав на расстоянии удара.
Ни Даша, ни тем более Милена толком не успели осознать, в какой момент длинный стержень ключа пробил горло сирены. Просто миг – и вот Даша левой рукой держится за торчащий из горла сирены ключ, а Милена судорожно скребет по нему пальцами, но быстро падает на холодный пол. Тело сирены несколько раз конвульсивно дернулось, и темные глаза потухли. На лице красавицы Милены застыло изумленное выражение.
Даша несколько секунд молча смотрела на текущую по шее сирены кровь, а потом развернулась и вышла, тихо закрыв за собой дверь. Девушка всегда боялась холодную расчетливую сирену, порой даже больше, чем несдержанного темного мага. И когда Даша смотрела, как уходит жизнь из черных глаз, ей казалось, будто с нее сдернули липкую паутину страха, в которой она увязла за эти несколько лет.
- Отправляйся в ад, - глухо пробормотала Даша и вышла, осторожно прикрыв за собой дверь.
Оглядев коридор, девушка быстрым шагом направилась в сторону кабинета начальника охраны.
А за закрытой дверью остался лежать труп сморщенной седой старухи, в дорогом костюме и с ключами, торчащими из пробитого горла.
********
Свора рыскала по всему третьему этажу, но непрошенный гость словно провалился сквозь землю. Лугару пытались его учуять, но все было без толку, будто они пытались найти след привидения. Они рыскали везде, совали нос во все закоулки, но тщетно. Постепенно один за другим, они стали пропадать из поля зрения товарищей, и среди одержимых нарастала тревога. Они грызлись между собой, разбредались по всему этажу, ведь не было вожака, способного призвать их к порядку. Но при этом каждый четко помнил – нужно найти странного человека и устранить.
Очередной одержимый завернул за угол, и горящие углями глаза наткнулись на ледяные фиолетово-голубые глаза волка. Лугару зарычал и оттолкнулся лапами, но напоролся на здоровенный охотничий нож. Одержимый задергался в безуспешных попытках слезть с ножа, но Михаил крепкой рукой ухватил его за шкирку и держал до тех пор, пока тот не затих, уворачиваясь от щелкающих в опасной близости от горла клыков.
Михаил осторожно положил тело на пол, вытерев нож о шкуру. Из-за угла показалась черно-бурая морда, раздался утробный рык. Михаил усмехнулся и в приглашающем жесте развел руками. Вторая туша легла в нескольких шагах от первой.
Бесшумным шагом Михаил прошел вдоль коридора, шаря глазами вдоль стен. Вот и нужный кабинет, изнутри слышались голоса. Михаил обострившимся слухом улавливал малейшие передвижения в кабинете.
- Ну что, молчим? Го-о-ордые, значится? – гнусаво протянул низкий голос. Раздался звук глухого удара, судорожный вздох и натужный кашель. – Нет, ну ты посмотри! Во пацан дает!
- Молчит, как партизан, - уважительно прицокнул кто-то второй.
- Да оставьте вы его, - вальяжно протянул кто-то от дальнего угла кабинета. – Вон, ведьма-то все равно уже здесь. Так что скоро и без него все узнаем. А убьете раньше времени – шеф вас по головке не погладит. Скорее, он вам ее оторвет, - хохотнул он.
Раздался еще один удар и тяжелый вздох.
- Правда твоя. За шефом не заржавеет, если хоть что-то сорвется – проще самому с крыши сигануть.
Михаил бесшумно открыл дверь. Трое одержимых замерли в разных концах комнаты. Невысокий крепыш занес руку для удара, стоя возле связанного черноволосого парня. Рядом к стулу был прикручен веревкой Олег Петрович, вожак оборотней. На руках, для прочей надежности, были еще и наручники.
- Прямо девяностые, - хмыкнул Михаил, глядя на немую сцену. – Может, не будем затягивать, и вы сами в окошко выпрыгнете?
Сидящий на столешнице бритоголовый рявкнул:
- Убрать его!
Михаил спокойно смотрел, как его с величайшей осторожностью пытаются зажать в угол.