После регистрации брака в мэрии неожиданно самым сложным оказался вопрос о том, где им жить дальше. Джулия решительно отказалась возвращаться в Австрию, а Макс не мыслил свою жизнь без «Эрдойль». Они перебрали и обсудили различные варианты, включая Швейцарию, Францию, Америку, но ни на одном не остановились. Проблема была сложнее, чем казалась на первый взгляд. В конце концов они решили провести медовый месяц на Гавайях, а затем снова вернуться к ней. Но сделать это пришлось несколько раньше. Однажды, на острове Кауаи, они стояли на плоской вершине утёса, с которого речка Вайлуа срывается вниз, образуя самый красивый водопад архипелага. Джулия вдруг сказала: «Какое зрелище! Если бы не беременность, подошла бы к самому краю». Макс уже привык к её милой манере — говорить о делах первостепенной важности как бы невзначай, между прочим. И при этом смотреть ему прямо в глаза. «О Джулия!» — только и смог он воскликнуть. В этом возгласе было всё — любовь, благодарность, счастье… «Я никогда не бросаю слов на ветер», — подчёркнуто спокойно заметила она.
17
Разведка блоков Стин Ривер и Уинтон закончилась почти одновременно. На севере Альберты была обнаружена группа нефтяных месторождений, связанных с древними рифами. Как только появилось официальное сообщение об этом, стоимость акций «Эрдойль» резко подскочила. Макс выполнил обещание, данное на собрании акционеров.
Обе стороны были более чем довольны результатами сотрудничества друг с другом. У Шмуэля постепенно крепло убеждение, что участие Макса в их совместной работе не должно стать лишь эпизодом. Теперь он не сомневался, что в профессиональном отношении Макс не уступает Алексу, а по административному опыту и связям в нефтяном мире превосходит его. Поэтому если «Дабл Эй» будет и дальше заниматься тем бизнесом, стратегию которого разработал Алекс, то без Макса им не обойтись.
…На этот раз они встретились в Вене, в доме Макса. Разговор с самого начала принял деловой откровенный характер.
— Макс, я прилетел сюда, чтобы сделать вам серьёзное предложение. Но прежде хочу сказать, что я очень доволен работой, которую вы и Кляйн проделали в Австралии. Насколько я знаю, наша карта по блоку Стин Ривер также полностью подтвердилась, и вы не пробурили ни одной сухой скважины.
— Да, всё совершенно верно. Ваш метод указал нефтеносные рифы абсолютно точно. Скажу больше. Мы всё-таки пробурили две сухие скважины. Но они лишь подтвердили надёжность метода. Мы пробурили их намеренно на рифах, которые на вашей карте были отмечены как пустые, без нефти. Это была дополнительная проверка метода на отрицательный результат, если так можно выразиться. Иногда, как вы знаете, плохие результаты намного хуже, а хорошие — намного лучше, чем ожидается. На Стин Ривер получился второй вариант — результаты превзошли наши ожидания.
— Прекрасно. Итак, вы проверили метод, а мы проверили вас. Поэтому я сейчас здесь. Я полагаю, что наше сотрудничество не должно на этом закончиться. Наоборот, это только начало. Надеюсь, вы того же мнения. Помните, тогда, на кладбище, я сказал о своём предчувствии, что вы примете эстафету от Алекса и Андрея?
— Помню. И сейчас у меня нет возражений.
— Замечательно. Видите ли, Макс, я не геолог и вообще не нефтяник. Моя специальность — деньги. Поэтому давайте перейдём к ним. Вы знаете, за сколько мы продали Камерон?
— Не знаю, но примерно представляю.
— Мы продали Камерон за триста пятьдесят миллионов долларов. Месторождение Уинтон стоит не меньше, если не больше. На него уже есть покупатель. Разведка одного такого месторождения занимает примерно полгода. Работая без особого напряжения, мы можем готовить по три месторождения каждые два года. Грубо это почти миллиард долларов. Ни один другой бизнес не обеспечивает даже близкую норму прибыли. Полагаю, что дивиденды вашего пакета акций «Эрдойль» в лучшие годы на много порядков ниже этой цифры. Извините, Макс, если затрагиваю ваши личные финансовые дела…
— Всё в порядке, Шмуэль. Я внимательно слушаю вас.
— Очень хорошо. Я предлагаю вам официально присоединиться к «Дабл Эй». Сейчас компания принадлежит трём владельцам. Моя доля составляет семьдесят процентов, и семьи Алекса и Андрея имеют по пятнадцать процентов. Остальной персонал — наёмные работники. Если вы примете предложение, то я готов продать вам часть своей доли, вплоть до тридцати процентов. «Дабл Эй» — это особая компания. Она не имеет промышленной инфраструктуры и стационарной собственности. Всё, чем мы владеем, это месторождения до их продажи и финансовые активы. Поэтому цена долевого участия по сравнению с доходами относительно невелика. После присоединения к компании вы автоматически получите доступ к ноу-хау. Это то, что касается финансовой стороны дела. Теперь о личных и профессиональных обязательствах. Вам придётся уйти из «Эрдойль». Как вы понимаете, совмещать интересы обеих компаний невозможно. Разумеется, вы можете сохранить пакет акций и получать дивиденды, но участие в работе австрийской компании исключается. Такова в общих чертах суть предложения.
— Всё это довольно неожиданно. Я должен подумать, Шмуэль, — сказал Макс.
— Да, конечно. Надеюсь, это не займёт много времени.
— Полагаю, что завтра смогу дать ответ. А пока такой вопрос. Как вы себе представляете нашу совместную работу в территориальном плане? Должны ли мы иметь общий офис в одной стране?
— Это не обязательно. Вы можете жить в любой стране. В Австрии или где-либо ещё. При нынешнем уровне электронных коммуникаций это не имеет особого значения.
— Ну что ж, это упрощает проблему. Знаете, Шмуэль, я ведь недавно женился. И моя жена ждёт ребёнка. А живёт она в Альберте, в прелестном горном городке Банф. И не хочет уезжать из него. Если я приму ваше предложение, то смогу открыть офис в Банфе. Не так ли?
— Почему бы и нет. В любом месте земного шара, кроме Арктики и Антарктики. Так вы теперь женатый человек, Макс. Примите мои искренние поздравления.
— Спасибо, Шмуэль.
— Мне начинает казаться, Макс, что вы склонны принять моё предложение. Не так ли?
— Пока ничего не могу сказать. Я должен подумать. Завтра дам окончательный ответ.
— Хорошо. До завтра.
Вечером позвонила Эсти и снова попыталась уговорить Макса встретиться где-нибудь в Европе.
— Макс, ты нарушаешь иерусалимскую конвенцию. Поверь, женитьба — это не форс-мажорное обстоятельство и не повод для прекращения наших отношений.
— Сожалею, Эсти, но я вынужден денонсировать конвенцию в одностороннем порядке, — в голосе Макса послышалась шутливая интонация. — А если серьёзно, то для меня женитьба — это больше, чем просто изменение семейного положения. Я женился на женщине, которую любил всю жизнь. И у нас скоро будет ребёнок.
— Вот как. Рада за тебя. И всё-таки очень жаль… Ну что ж, давай сохраним хорошие воспоминания.
— В этом можешь не сомневаться. Ты была прекрасным мгновением в моей жизни.
— Спасибо, Макс. Будь счастлив.
— И ты будь счастлива, Эсти.
На следующий день Макс дал согласие на предложение Шмуэля. Сразу после этого они обсудили некоторые общие юридические вопросы, связанные с его присоединением к «Дабл Эй», и договорились, что окончательным оформлением документов займётся Рон Берман. «Рон ознакомит вас также с материалами расследования событий, которые произошли в Австралии. Вы должны будете изучить их внимательно. У нас нет права на ещё одну ошибку», — сказал Шмуэль.
18
…Прошло три года. В малоэтажном Банфе на берегу горной реки появилось новое четырёхэтажное здание из чёрного базальта, стекла и бетона. На его фронтоне были выбиты две большие буквы «АА» и ничего больше. Широкие окна кабинета Макса выходили на трёхглавую горную вершину причудливой формы, как бы охраняющую город. Название её, «Три сестры», напоминало о пьесе Чехова, которую он видел когда-то в Вене. На стене, напротив его письменного стола, висели портреты Алекса и Андрея, подаренные Шмуэлем. Иногда Макс пристально всматривался в их лица, словно пытаясь понять некую тайну, связанную с этими двумя парнями из России, почти его ровесниками, чья трагическая судьба так тесно переплелась с его собственной. Как им удалось то, в чём потерпели неудачу все остальные? Счастливый случай, внезапное озарение или долгий целеустремлённый поиск? Что их объединяло, и в чём они отличались друг от друга? Внешне Алекс и Андрей были очень разные. Но что-то неуловимое сближало их даже на фотографиях. Наконец, Макс понял, в чём дело. Это было выражение глаз, а точнее — взгляд. Оба смотрели на него в упор, будто хотели не то спросить о чём-то, не то предупредить. Было в этом взгляде и напутствие, и предостережение одновременно. Они как бы говорили ему: «Макс, судьба выбрала тебя из тысяч других. Но не забывай, что за всё надо платить. И не только деньгами. В бизнесе, как и на войне, важны не отдельные победы, а конечный результат».