Несомненно, что в Женеве взяла вверх точка зрения, которой придерживались представители Югославянского комитета и Народного веча СХС. B государственно-правовом плане получалось сложное сообщество конфедеративного дуалистического вида. Характер женевских договоренностей недвусмысленно показывал, что планировавшаяся общность в таком виде представляла на договорных началах устанавливающиеся правовые отношения, при которых обе стороны (государства) сохраняют свойства государственности. Правовые субъекты не были готовы отказаться от возможности и впредь сохранять собственный правовой статус и положение. Будущее сообщество, таким образом, задумывалось как результат согласования воли его членов. А легитимность таким процедурным действиям придавала догма о тысячелетием континуитете «хорватской государственности» и ее исторических правах. Предоставляя Учредительному собиранию, чтобы оно «определило окончательно устроение государства», Декларация косвенно ставила под вопрос монархическую форму правления и положение династии Карагеоргиевичей[464].
Реальные исторические обстоятельства — крах Центральных держав, распад Австро-Венгерской монархии, притязания Италии, капитуляция Болгарии и Турции, освобождение Сербии, политическое и дипломатическое давление союзников, — повлияли на то, чтобы женевские договоренности были в скором времени отклонены. Определяя их как проявления конфедерализма, идеологических пережитков габсбургских времен, угрозу монархии и династии Карагеоргиевичей, женевские договоренности отвергли ключевые министры сербского правительства, а затем отставки министров и кризис правительства фактически аннулировали их. Вето на документ наложил и регент Александр Карагеоргиевич. Против Декларации 23 ноября 1918 косвенно высказался также Президиум Народного веча СХС. Оспорив право своих представителей «самим по себе» заключать соглашения с «властями Антанты от имени Народного веча», он, по сути, сделал невозможным любое отлагательство централистского и унитаристского способа объединения или ему препятствование[465].
В течение двух недель после неудачного собрания в Женеве отношения правительства Королевства Сербии и Народного веча СХС были крайне неопределенными, обусловленными недоверием и разочарованием. Однако военные и пропагандистские действия Италии, а также общее состояние анархии, которое охватило территорию Австро-Венгрии в дни ее распада, не позволяли медлить. Ультиматум Краевого правительства Далмации от 16 ноября 1918 года, в котором от Народного веча СХС требовалось, чтобы оно в течение пяти дней провозгласило объединение с Сербией и сформировало общие органы власти во главе с регентом Александром, несколько изменил существующую ситуацию. Результатом самой решительной работы стало предложение Комитета семерых Народного веча СХС, которое в виде «Напутствия» (Напутка) рекомендовалось оправить в Белград. Решением от 24 ноября 1918 года Народное вече СХС создало комитет из 28 членов «со всеми полномочиями, чтобы он в согласии с правительством Королевства Сербии и представителями всех партий Сербии и Черногории без отлагательств осуществлял создание единого государства соответственно предложенным напутствиям…» Суть предложения семерых заключалась в отстаивании позиции, касающейся объединения Государства словенцев, хорватов и сербов с Королевством Сербией и Черногорией в единое Государство Сербов, Хорватов и Словенцев. Уже с этой позиции начался отход от Женевской декларации, в которой предусматривалось параллельное существование двух самостоятельных и отдельных государств — Королевства Сepбии и Государства СХС, вплоть до момента, когда Учредительное собрание примет общую конституцию. В то же время и это решение отражало «правовой характер» сообщества, которое создается на основании договора, имея элементы «делегированной компетенции»[466].