Сербия в Великой войне 1914 – 1918 гг

Социальной структуры, которая бы соответствовала гигантскому росту экономики в Германии не существовало. Устаревшие общественные отношения выражались, среди прочего, в готовности аристократии принять как партнеров у власти только представителей крупной капиталистической элиты. Правящим верхам чужды были идеи социальной справедливости. В обществе все больше распространялись убеждения, что позиции, занятые благодаря экономической мощи, должны вести и к приобретению статуса мировой державы. Потребность в сырье и новых рынках дополнительно подогревало стремление немецких элит к мировому господству. Внешняя политика стала непредсказуемой, создавая угрозы для существующего в Европе равновесия сил[45].

Связи аристократическо-аграрных и индустриально-гражданских элит с армией и стремление их сохранить позиции в германском обществе во внешней политике привели к милитаристскому курсу и постановке наступательных целей[46]. Союз «рыцарских имений» и «доменных печей», как это метафорически определили современники, составлял «крепкое реакционное ядро», выполнявшее ключевую функцию в событиях, которые вели к Первой мировой войне[47]. Соединением «консервативного роялизма» и «либерального патриотизма» формировался новый немецкий патриотизм, проявлявший силу, амбиции и бесцеремонность. Внешняя политика, которую хотела вести Германия, неизбежно меняла баланс сил великих держав и ставила под вопрос существующую систему международных отношений[48].

Постоянная «напряженность» германской внешней политики, которая была вызвана желанием сохранить полученную роль в Европе, а вне ее — удержать добытые новые колониальные владения, вела к конфликту с остальными европейскими державами, прежде всего Францией на Западе и Россией на Востоке, такая позиция, особенно после 1892–1894 годов и сближения Франции с Россией, усиливала агрессивный дух германской внешней политики, который подпитывался настроениями, вызванными тем, что государство находится «в кольце» опасных соседей. С другой стороны, укрепление Германии в экономическом, финансовом и военном отношениях, особенно на море, беспокоило Великобританию, понуждая ее отказаться ат «роскошной изолированности», которой она придерживалась. Решающий момент в этом процессе обусловлен стремлением Германии создать мощный военный флот. Такое намерение, которое сама Германия считала проявлением естественной потребности для страны, желающей стать великой державой, в Великобритании воспринималось как серьезная угроза ее владычеству на морях, контролю над проливами и водными путями, да и самими колониальными владениями[49]. Обоюдные подозрения подстегивали гонку вооружений и перемены во внешней политике, усугубляли враждебность. Так, из-за политики Вильгельма II, в числе потенциальных противников Германии оказалась Великобритания. И основные принципы ее дипломатии в последующие годы обусловлены были тем, чтобы не допустить возникновения центра силы, который бы на пространстве континентальной Европы стал доминирующим, способным одолеть разные комбинации сил, объединяющихся против него. По этой причине любой новый мировой кризис, который мог перерасти в военный конфликт, укреплял ее отношения с Францией, а позднее — и с Россией. Опасения, что Германия станет слишком могущественной, все более предопределяли британскую внешнюю политику[50].

Контуры нового военного союза Франции, России и Великобритании в основе меняли международное положение Германии[51]. Усиливались ощущения опасности, а c ними — и потребности как можно быстрее вооружаться и завоевывать пространство. Германская внешняя политика развивалась на сопряжении двух факторов: желания обрести мировое могущество и страха из-за окружения. Государственные верхи ее как будто даже и не пытались задуматься над тем, что именно их агрессивная политика является причиной возникновения союзов, направленных против Германии. Стремясь обеспечить себе зоны влияния и новые колонии Второй Рейх воспринимал Францию, Россию и Великобританию лишь как силы, мешающие его общему подъему, а это вело к тому, что сам он являлся инициатором многих экономических, дипломатических и военных кризисов, которые потрясали мир в начале XX века. Такое развитие событий укрепляло уверенность, что война является законным средством внешней политики, расширяющим результаты действия дипломатии[52].

45

О причинах, которые привели к войне в 1914 году, см. подробнее: Hew Strachan, The First World War, vol. I: To Arms, Oxford, 2001, стр. 1-102; Holger H. Hervig, Origins: How or Never, в книге The first World War: Germany and Austria-Hungary 1914–1918, London, 1997, pp. 6-42; Jems Joll, The Origins of First World War, London, 1992; M. S. Seligmann, R. R. McLean, Germany from Reich to Republic, 1871–1918, London, 2000; F. Fišer, Savez elita. O kontinuitetu struktura moći u Nemačkoj 1871–1945. godine, Beograd, 1985, str. 61–88; А. Dž. Р. Tejlor, Borba za prevlast u Evropi 1848–1918, Sarajevo, 1968, str. 248–506; P. Kenedi, Uspon i pad velikih sila. Ekonomska promena i ratovanje od 1500. do 2000. godine, Beograd — Podgorica, 2003, str. 223–291; P. M. Kennedy (ed), The War Plans of the Great Powers 1880–1914, London, 1979; Barry Hunt and Adrian Preston (ed.), War Aims and Strategic Policy in the Great War 1914–1918, London, 1972, pp. 105–123; I. Geiss, July 1914. The Outbreak of the First World War: selected documents, London, 1967, pp. 17–53; Д. Фромкин, Последње лето Европе. Ко jе започео Велики рат 1914, Београд, 2006, стр. 25–67.

В последнее время появились книги, стремящиеся пересмотреть причины, которые привели к Первой мировой войне. Приводим следующих авторов: A. Watson, Ring of Steeclass="underline" Germany and Austro-Hungary in World War I, Basic Books, London, 2014; G. Wawro, A Mad Catastrophe: The Outbreak of World War I and the Collapse of the Habsburg Empire, Basic Books, London, 2014; M. MacMillan, The War of Ended Peace: the Road to 1914, Random House, London, 2013.

46

Fric Fišer, Savez elita. O kontinuitetu struktura moći u Nemačkoj 1871–1945. godine, Beograd, 1985, str. 85. Дворянство имело ведущие роли в армии, высшей государственной администрации, дипломатии. Элита прединдустриальной эпохи была носителем власти и ключевым фактором в армии; но экономическая власть находилась в руках промышленников, хотя они не принимали соответствующего участия в политической власти. Взаимодействие «старой» и «новой» элит вело к их срастанию.

47

Там же, c. 64–65.

48

Там же, с. 65–68, New Strachan, The First World War, p. 1–102; H. Hervig, Origins: Now or Never, pp. 6-42; P. M. Kennedy, The Rise of Anglo-German Antagonism 1860–1914, London-Boston, 1980; А. Dž. Р. Tejlor, nav. delo, str. 306–370.

49

О реализации планов адмирала фон Тирпица и последствиях, которые обостряли противоречия между Великобританией и Германией, см. подробнее: Paul M. Kennedy, The Development of German Naval Operations Plans against England, 1896–1914, London, 1976: P. M. Kennedy (ed.), The War Plans of the Great Powers, 1880–1914, London, 1979; P. M. Kennedy, The Rise of Anglo-German Antagonism 1860–1914, 1980; V. R. Berghahn, Germany and the Approach of War, London, 1993; V. R. Berghahn, Imperial Germany, 1871–1914: Economy, Society, Culture and Politics, Oxford, 1994.

50

F. Fišer, nav. delo, str. 65–68; New Strachan, The First World War, p. 1–102; H. Hervig, Origins: Now or Never, pp. 6-42; P. M. Kennedy, The Rise of Anglo-German Antagonism.

51

Великобритания в 1902 году вышла из своей «великолепной изоляции». Два года спустя она заключила соглашение с Францией, в знак памяти о краткосрочном англо-французском союзе 1840» года, названном «Entente Cordiale». А. Dž. Р. Tejlor, nav. delo, str. 371–414.

52

F. Fišer, nav. delo, str. 71–80; R. J. Crampton, The Hollow Détente: Anglo-German relations in the Balkans, 1911–1914, London, 1980; Paul M. Kennedy, The Rise of Anglo-German Antagonism 1860–1914, London, 1980; Terence Zuber, The Real German War Plan 1904–1914, Stroud, Gloucestershire, 2011, pp. 10–60.