Аннексионный кризис вызвал у Вены озабоченность относительно сербской опасности как вопроса, который непременно следует решить. Начиная с 1908 года, уничтожение Сербии военными средствами стало одной из важнейших внешнеполитических целей Австро-Венгрии. В начале 1909 года казалось, что все уже идет к войне. С целью оправдать применение против Сербии оружия в Вене фабриковались ложные свидетельства, разжигались антисербские настроения. В страхе перед «сербской опасностью», якобы представлявшей угрозу для существования Монархии, почти полностью была утрачена способность вести политику рационально. В качестве единственного средства решения проблемы навязывалась сила. Мало внимания обращалось на то, что же в итоге такой войны Австро-Венгрия может получить. Было ясно, что возможная аннексия Сербии увеличит численность недовольных южных славян внутри границ Монархии. А из Сербии война, по мнению критично настроенной части общества, сделает соседку еще более недоброжелательную, озлобленную, которая, независимо от венской пропаганды, таковой ее уже теперь представляющей, действительно станет центром собирания всех врагов Монархии. Не было желания прислушаться и к голосам, напоминавшим, что военные действия поменяют на Балканах status quo, который интересам Монархии отвечает больше всего. Рациональные ответы на упомянутые вопросы пришли только тогда, когда оказалось, что война с Сербией — дело ясное. Тогда лишь появилось понимание, что Австро-Венгрии следовало бы застраховать результаты, достигнутые в итоге аннексии Боснии и Герцеговины. Важной была также оценка правящих верхов, что Монархия на тот момент, из-за внутриполитических условий, не в состоянии «переварить» Сербию, так что аннексирование территорий ее следует отложить на будущее.
Когда было решено отказаться от военных действий и воинские части вернуть в казармы, Австро-Венгрия начала обвинять сербских и часть югославянских политиков в измене, фабрикуя против них судебные дела и организуя соответствующие процессы. Выдуманные «доказательства» дискредитировали власть, лишали ее нравственного авторитета и опровергали мнение об империи как государстве цивилизованном, в котором существует власть права. «Изменнический процесс» в Загребе, а затем «Процесс Фридунга» в Вене явились отражением нравственного кризиса Австро-Венгрии. Этими событиями, как отмечали историки, окончательно разрушена было «впечатление цивилизованного поведения которое придавало добропорядочный вид». Монархии уже не оставалось ничего иного, на что можно было бы опереться, кроме силы и насилия[94]. А таким образом она все ослабевала и в еще большей мере становилась инструментом германского доминирования в Европе[95]. На этот процесс влияли также национальные страсти, разбушевавшиеся в политической жизни страны. Неуклонная мадьяризация вызвала сопротивление у славянского населения, а власти на него ответили давлением и террором в различных формах[96].
96
Политика мадьяризации, которая достигла апогея с принятием законов 1907 закона о просвещении, не была прекращена. По доступным сведениям, в период с 1880 по 1914 годы под влиянием насильственной мадьяризации численность мадьярского населения в Венгрии увеличилась с 41,2 % до 48,1 % (Ж. П. Блед,