Сараевское покушение — искра, брошенная в «склад, заполненный порохом»[120], как назвал тогдашнюю Европу один современник, привлекло внимание не только Европы, но и всего мира. Однако на тот момент не было известно, в какой мере выстрелы Гаврилы Принципа ускорят многие исторические процессы.
Вокруг Франца Фердинанда были сплочены высшая аристократия, военная элита и государственная бюрократия — общественные слои, которые формировали политику и определяли военно-стратегические цели Австро-Венгрии. В дипломатических кругах его считали «буссолью», при помощи которой следует ориентироваться в будущем. Для германского императора Вильгельма II и для германской милитаристской политики он был «неудобным союзником», поскольку пытался освободить Австро-Венгрию от внешнеполитической зависимости по отношению к более мощным союзникам с их собственными намерениями и устремлениями. Поэтому Вильгельм II старался «держать в узде» его и таким образом сдерживать эмансипацию Австро-Венгрии. Престолонаследник не пользовался и особым доверием высших феодалов Венгрии, которых возмущала его политика «крепкой руки» и намерение путем замены дуалистического государственного устройства триалистическим улучшить положение народов — невенгров. Среди более широких слоев населения он также был не очень любим, а сам император Франц Иосиф воспринимал его как конкурента и «противоправителя», не разделяя взглядов, которых тот придерживался. Именно поэтому император старался держать его в стороне от военных функций, не вводил в тонкости государственного управления, не желал делить с ним власть. Императору, да и многим другим высокопоставленным лицам мешали неконтролируемые и нескрываемые амбиции престолонаследника. В его действиях проявлялась предрасположенность к насилию, почти болезненная подозрительность и склонность во внешней и внутренней политике искать радикальные решения. В государственной администрации у него было много противников, а еще больше — лиц, которые боялись его, учитывая то, что у него военная душа и что свой авторитет в армии он использует, чтобы влиять на принятие политических решений. И поскольку его влияние чувствовалось в министерствах, в военных кругах, в дипломатических и государственных структурах, то смерть его вызывала крах «параллельной власти в Монархии». А в то же время современники отмечали, что мало кто его искренне оплакивал[121].
По сути своей Сараевское покушение относилось к категории политических преступлений, осуществленных участниками молодежного национального движения[122]. Этот заговор полностью был осуществлен молодежью Боснии и Герцеговины. Нет фактов, которые бы свидетельствовали, что сербские власти знали о подготовке покушения, тем более что они были в остром конфликте с группой офицеров, объединившихся в тайной организации «Объединение или смерть» отдельные члены которой поддерживали контакты с заговорщиками из «Молодой Боснии». С другой стороны, имеются доказательства, что полиция Сараево еще в октябре 1913 года получила информацию о подготовке покушения и намерениях младобоснийцев, но никаких мер не предпринимала. Позднейшие расследования и судебные процессы показали, что за этим покушением стояло общее национально-освободительное движение, которым вдохновлялся и поддерживался также ряд покушений в Венгрии.
120
121
По свидетельству графа Парра, первого императорского адъютанта, сам Франц Иосиф после получения депеши о трагическом происшествии сказал: «Бог наконец все направил на путь истинный. Теперь я могу спокойно умереть» (J. М. Jовановић,
122
Об условиях, в которых члены «Молодой Боснии» решили совершить покушение, Сэтон-Уотсон писал: «Их головы были уже так переполнены террористическими мыслями, что достаточно было простого побуждения со стороны товарищей в своем кругу, дома, чтобы они двинулись на дело. Это является одновременно и наилучшим доказательством, что инициатива исходила из Боснии, а не со стороны Сербии». Цит. по: