Хотя серьезный конфликт с Австро-Венгрией в будущем ожидался, но Сараевское покушение Сербию застало совершенно неподготовленной. Расследование не дало доказательств, что сербское правительство было причастно к нему, но, судя по всему, к подготовке покушения опосредовано подключался подполковник Драгутин Димитриевич Апис, начальник разведывательного отдела Генерального штаба сербской армии. Используя свое положение в армии, а также главную роль в организации «Черная рука», подполковник Апис, вопреки той политике, которую белградское правительство обязалось вести в 1909 году, установил в Боснии и Герцеговине сеть, своих доверенных лиц, влияя таким образом на события там. В то время как правительство пыталось воспрепятствовать тайным делам, которые велись на этом пространстве у него за спиной, представители военных кругов, сплотившиеся вокруг «Черной руки», вели себя так, словно гражданской власти не существовало. На конфликт гражданской и военной властей в связи с боснийской границей обращали внимание и австрийские шпионы по ту сторону Дрины. Время от времени c границы приходили известия о контрабанде оружия, которую контролировали члены «Черной руки». Так, стала известно, что в Боснию были переправлены два гимназиста с шестью гранатами и четырьмя револьверами. Это были, вероятно, Гаврило Принцип и Трифка Грабеж. Приняв во внимание участившиеся известия такого содержания, Никола Пашич 15 июня 1914 года потребовал от военного министра «воспрепятствовать всем таким делам, поскольку они весьма опасны для нас». Примерно такое же требование он высказал и 24 июня 1914 года. Эти и многие другие источники указывают на то, что правительство и его председатель старались препятствовать переправке оружия и людей через границу с Боснией и Герцеговиной[123].
Генеральный штаб Сербской армии как и руководство Народной обороны, также не были вовлечены в эти дела. С другой стороны, неоспоримо то, что национальные революционеры и идеалисты оружие добывали при посредстве майора Воислава Танкосича известного борца за свободу, близкого соратника подполковника Аписа, а также, что переправку его через границу организовал майор Любомир (Любо) Вулович. Следствие, между тем, не смогло доказать, что гранаты, которые оказались у участников покушения были из воинских складов. Вероятнее всего, они были взяты из запасов, которые четники сделали на протяжении балканских войн. Лео Пфеффер, судебный следователь по делу Гаврилы Принципа, указал на важный факт: «что осуществившие покушение перед официальной Сербией скрывали свои намерения и приготовления к покушению, что по Сербии они пробирались c фальшивыми документами как таможенники, а когда прибыли в Боснию, в Тузлу, тогда выступили под своими настоящими именами». Контакты с представителями организации «Объединение или смерть» они установили уже после того, как было решено осуществить покушение[124]. Был ли осведомлен об этом Драгутин Димитриевич Апис и насколько осведомлен, в имеющихся исторических источниках надежные свидетельства найти невозможно, вследствие чего имя его напрямую с организаторами покушения не связывалось.
Весть о происшествии в Сараево взбудоражила Сербию, которая восприняла это c серьезностью и озабоченностью. Соболезнования, которые направили ее государственные верхи в Вену, австро-венгерская стороны приняла «весьма сдержанно». В имперской столице преобладало мнение, что выстрелы в эрцгерцога Фердинанда представляют собой нападение на Двойную монархию, так что император Франц Иосиф потребовал резкой реакции против Сербии. В военных кругах сложилось мнение, что великие державы, ошеломленные случившимся, оставят Сербию «на волю ее судьбы». В то же время все посольства и правительства были засыпаны донесениями и прогнозами возможного развития событий.
Германский посол в Королевстве Сербия информировал Берлин об атмосфере, сложившейся в сербской столице, и все более распространявшемся мнении, что «отвечать придется не только братьям из Боснии, а всему Сербству»[125]. Австро-венгерские же дипломаты в Белграде с первых донесений отстаивали позицию, что главная причина возникшей катастрофы — великосербская пропаганда, которую власти Вены «годами терпели». Не допуская сомнений относительно того, что «нити заговора» ведут в Белград, они в своих информациях обращали внимание на распространенный «культ Обилича» — героя, который приносит себя в жертву за отечество, и на то, что представители молодого поколения себя идентифицируют с этим национальным идолом. Особенно доставалось Белградскому университету, как центру, где молодежь воспитывалась в национальном духе. Российский посол оповещал власти в Петербурге о появлении в австрийских источниках намеков, что исполнители покушения являются «воспитанниками Белградского университета».
123
На одном из заседаний, состоявшемся в июле, правительство Сербии постановило: «1. Министру внутренних дел принять самые строгие меры, чтобы всякого рода неконтролируемые и недозволенные переходы нашей и австро-венгерской границ исключить, а также провести как можно быстрее работу по увольнению членов «Черной руки» с важных должностей в армии. 2. Пашичу наиболее подходящим способом оповестить кого следует в Вене, и обратить больше внимания на боснийскую молодежь. чтобы она, увлеченная великосербской пропагандой, не устроила какую-нибудь неподобающую демонстрацию и авантюру в связи с большими сараевскими маневрами, которые австро-венгерская армия необычайной численностью 250 000 человек с австро-венгерским престолонаследником Фердинандом во главе демонстративно организовала на нашей западной границе». Цит. по: В. Ћоровић,
124
Подробнее см.: В. Дедиjер,
125
J. М. Jовановић,