граничары. Как и сербская элита они страдали от безземелья.
Небольшие земельные наделы, полученные от австрийских властей, не
всегда позволяли граничарам прокормить семью. В сороковых годах 18
века Воеводина не имела хороших урожаев. В 1750 году, за год до
эмиграции сербов в Россию, из-за высоких цен на зерно в районе
военной границы начался голод. (42)
На рядовых сербских граничарах и крестьянах острее отражались
и религиозные конфликты между православными и католиками. Мы
можем понять атмосферу постоянной конфронтации между концессиями
из писем рядовых сербских эмигрантов с Украины на родину, где они
выражали искреннюю радость, что «…о униатах здесь слыхом не
слыхали». (43)
Существовали и другие
причины заставлявшие сербов
эмигрировать - эпидемия чумы в 30-х годах, конфликты с начальством
или личные проблемы. Многие сербы, бежавшие во владения Габсбургов
в 1737 году, прибыли на неподготовленные для жилья земли и
существовали в своеобразных «лагерях беженцев» с характерным
названием «сбеги». Немало людей выехало в Россию в качестве слуг и
младших родственников зажиточных офицеров.
Наряду с этими мотивами, объяснявшими многие индивидуальные
решения покинуть военную границу и отправиться за рубеж, среди
сербской элиты в те годы периодически возникала идея массовой
эмиграции всего сербского народа, проживавшего в Австрии, в
Россию. О сербском патриархе Арсении говорили, что будто бы он не
раз грозил «со всем народом выйти в Россию », если «Сербские
40
привилегии» не будут соблюдаться. В 1704 году сербский офицер Иван
Божич обращается к русскому канцлеру Головину с предложением о
принятии сербов в русское подданство. Разумеется, эти угрозы и
проекты были утопичны, но они хорошо отражают настроения, имевшие
место в сербском обществе. (44)
Но даже, если видеть в заявлениях Арсения ранний пример
сербского лавирования между русскими и австрийскими интересами
нельзя игнорировать распространенные в сербском сознании
представления о России как о новой святой земле. В традициях
сербской православной церкви существует предание о том, что св.
Савва, первый сербский архиепископ, принял постриг в русском
монастыре на Афоне. Согласно той же легенды русские монахи приняли
участие в основании сербского монастыря на Афоне - Хилендаре.
Русские цари со времён Ивана Грозного делали богатые пожертвования
в сербские монастыри. Рукописные и печатные книги в роскошных
переплётах, церковная утварь, иконы, крупные денежные
пожертвования производили огромное впечатление на православное
население бедных балканских стран, живущее в окружении враждебных
иноверцев. Рассказы священников, побывавших в России, ещё более
способствовали созданию мифа о великой православной державе на
Востоке. Если после падения Константинополя в 1453 большая часть
населения Балкан признало турецких султанов легитимными
преемниками византийских императоров, то по мере ослабления
Османской империи, всё больше и больше православных христиан на
Балканах стали видеть в русском царе своего легитимного
повелителя, преемника константинопольских императоров. Эмиграция
41
сербов в Габсбургскую империю мало что изменило в этих
настроениях. Иностранные наблюдатели отмечали, что сербские
офицеры, говоря о победах русских войск в войне против турок в
1768-1772 годах, говорили «наши войска». Более того, митрополит
Исайя Джакович, преемник Арсения III, в своём письме царю Петру
от 8 января 1708 года пишет, что видит в русском государе
«премилостивого нашего православного царя». Венецианский посланник
при дворе Иосифа I писал, что австрийские власти всерьёз
обеспокоены усилением России в связи с симпатиями австрийских
сербов к этой державе. (45)
Со времени правления Петра Великого Россия становится для
балканских стран образцом на пути государственного строительства
и модернизации. Сербский писатель и просветитель Захарий Орфелин
отмечал заслуги Петра в строительстве сильного европейского
государства, сильной армии и флота. Культурное влияние России