… Мы добрались до небольшого, чудом уцелевшего дома. Сели на деревянные скамейки, стоявшие вокруг расшатанного, треснувшего стола (единственной мебели в этой комнате). Все окна были разбиты. Мы сидели друг напротив друга, лицом к лицу:
— Из-за этой войны я потерял дочь. Ей было 23 года, она изучала медицину. Не выдержала она кампании клеветы. Клеветы союзников, которые вызвали эту войну, поощряя отделение Словении и Хорватии от Югославии. Мы с солдатами и народом боролись, чтобы нашу страну не покорили оккупанты… чтобы быть свободными на собственной земле, как и другие нации и народности.
А мир объединился против нас. И Франция с ними.
Прежде всего, я все-таки сохранил государство на собственной земле. Потом нас бомбили, выдумывая различные причины, чтобы узаконить наказание, которого мы не заслуживаем! Наказание за преступления, совершенные другими, чтобы ложно обвинить нас.
Они вместе с вашей страной нас жестоко наказывали.
Я приказал прекратить следствие в отношении ваших двух пилотов. До тех пор, пока я нахожусь на этой должности — его не будет. Я жду результатов переговоров в Огайо, когда договорятся о спасении моего народа. В некоторой степени и я представляю свой народ.
Конечно, мы должны возвратить Ваших двух людей. Живых или мёртвых. Я займусь этим. Но с вашей стороны потребуется один жест.
— А именно?
— Скажем, глава Верховного штаба французской армии хочет со мной встретиться. Я бы послал за ним куда угодно. Представил бы ему своих бойцов, солдат, оказал бы ему воинские почести. Его визит облегчил бы наши страдания, тяжесть франко-сербского конфликта. Затем я занялся бы поиском тех двух людей, двух солдат, как я уже говорил Вам — живых или мёртвых — и вернул бы их на родину.
Предложение вызвало у меня конкретный вопрос:
— Мой генерал, — сказал я ему, — вы, надеюсь, не будете срывать с места Главнокомандующего Генштаба французской армии, чтобы показать ему два трупа?
Впервые за время нашей напряжённой встречи генерал Младич широко улыбнулся:
— Нет, Пьер! Они живы и здоровы!
В пятницу 17 ноября 1995 г. я прибыл в аэропорт Руасси в 17 часов 10 минут. Дома был часом позже. В 19 часов мой уважаемый собеседник узнал хорошую новость. Они живы, накормлены, напоены. Через несколько дней Париж примет их под своё крыло. Они вернутся в свою страну.
Прежде всего спрашиваю, могу ли я теперь сообщить их семьям?
— Нет, — был ответ!
Я выполнил свою миссию. Теперь очередь «авторитетов» продолжать работу.
Я даже представить себе не мог, что «авторитеты» станут всем манипулировать в политических целях; что французское правительство сознательно, преднамеренно оставит в неведении семьи и ближайших друзей двух французских летчиков на целых три недели!
Меньше всего я мог себе представить, что эти стервятники, бессовестные люди, будут вмешиваться, чтобы воспользоваться моментом и выделиться, не боясь, что могут провалить соглашение от 17 ноября. Тем более я не думал, что перед подписанием Дейтонских соглашений в Париже, жест Младича будет превращён организованной кампанией в отвратительный шантаж, в ложный ультиматум, лишённый каких-либо оснований…»
Предыдущие статьи были опубликованы после передачи пилотов. Генерал Пьер-Мари Галуа, как будто предчувствуя сценарий богов войны, послал 27 ноября 1995 г. следующее письмо генералу Ратко Младичу:
«Мой дорогой генерал!
Благодаря Вам я доехал до Белграда без тех неудобств, которые бы вызвало путешествие автотранспортом. Известно, что мой организм находится в довольно плохом состоянии, и благодаря Вашему жесту я смог избежать возможного осложнения на лёгких. Этим письмом выражаю Вам свою глубокую благодарность за быстрый перелёт на Вашем вертолёте.
Я особенно благодарю Вас за приём, тем более что Вы встретили меня действительно в сложных условиях, особенно в эти последние дни, когда решение о спасении Вашего народа принимается далеко (в Дейтоне), и таким образом, что он становится жертвой чужих интересов.
Ясно, что г-ну Клинтону требуется любой ценой добиться достижения этого иллюзорного соглашения, чтобы накануне выборов предъявить его на своей внутриполитической сцене.
Две мощные силы, наряду с другими, противостоят самым элементарным правам сербов — жить вместе в своей собственной стране.
Для того чтобы добиться ревитализации нефти в США (в 2000 г. им было необходимо импортировать 10 млн баррелей ежедневно), Клинтон в Дейтоне пошел на уступки исламу, что и принесло ему переизбрание, ведь демонстрация силы так нравится американскому народу.
Я не сомневаюсь, что решения, принятые в Дейтоне, носят временный характер. Дипломаты могут принимать свои решения, перекраивая границы и коридоры, но в конце концов народ своей силой и кровью устанавливает тот порядок, который соответствует истории, на который история даёт ему право. Вон сейчас даже американская пресса признает, что переговоры проводились без какой-либо заботы о правах сербского народа.
Совершенно очевидно, что вы должны продолжать борьбу на политическом уровне, чтобы отвоевать необходимость считаться с волей Вашего народа и силой его оружия.
Президент США рискует, посылая 20 000 своих солдат в Боснию. Он рассчитывает на оперативное уничтожение натовскими бомбардировками, усталость населения и солдат после трёх лет войны и страданий. Он думает, что военная оккупация страны с помощью многочисленных сил, солидного вооружения и с решимостью установить свои законы силой может быть навязана без труда. (…)
Дорогой генерал, перед Вами новые доказательства. Мы, знающие, где справедливость, будем продолжать бороться против империализма нефти, косвенной жертвой которого вы являетесь. Благодаря Вам и мужеству ваших бойцов и народа, сербское дело в Боснии не проиграно. Вопреки жертвам и страданиям, которые принесла Вам сложная сегодняшняя ситуация, власть оружия минует и настанет время, когда эта абсурдная политическая структура будет осуждена.
Еще раз благодарю Вас, мой генерал, за приём. Ни одно Ваше слово не забыто. Все они переданы!»
P.S. «Если международное сообщество так боролось за освобождение двух пилотов, сможет ли оно отказаться принять во внимание право на свободу, которого требует сербское население в Сараево?» — заявил генерал Младич 12 декабря при передаче французских лётчиков. Начальник Генерального штаба всех родов войск Франции генерал Жан-Филипп Дуэн, [89]ответил ему, явно принимая на себя обязательства:
— У нас есть целая программа реконструкции Боснии и Герцеговины, а генерал Младич определил потребности сербской стороны.
Это означало описание ущерба, нанесённого французскими солдатами Республике Сербской, и ремонт или строительство разрушенных или уничтоженных детских садов, мостов и школ. Впрочем, Младич в то время чувствовал себя преданным. Он очень тяжело переживал, что был вынужден вывести тяжелое вооружение с высот около Сараево.
— Мы не согласны с картой из Дейтона, — сказал он. А что касается французского обещания, заверенного Милошевичем, Лиличем и Дуэном — за ним ничего не последовало! Зато через два дня были подписаны Дейтонские соглашения.
Власти обвиняют и отправляют в отставку членов ГШ АРС
На своей 54-й сессии, состоявшейся в Баня-Луке по инициативе Форума депутатов СДП, в заключительной части, Скупщина Республики без каких-либо объяснений предложила Верховному Главнокомандованию и Верховному Главнокомандующему отказаться от услуг четырех генералов, а именно: Милана Гверо, Джордже Джукича, Здравко Толимира и Груйо Борича, а также подполковника Милована Милутиновича.
Верховное командование приняло это предложение, и на следующий день после окончания сессии Скупщины Верховный Главнокомандующий (президент Биляна Плавшич. — Прим. переводчика)приняла решение отправить в отставку упомянутых высших офицеров Генерального штаба.
В связи с этим решением, способом его принятия и отражением в СМИ, мы считаем своим долгом и обязанностью объявить народу и общественности следующее:
89
Жан-Филипп Дуэн (фр.