Думая, что известие о новом восстании было придумано тхагами, чтобы проникнуть в Нухурмур, устав от долгого ожидания и однообразия жизни, которую он вел, Нана Сахиб сказал себе, что рано или поздно англичане могут его захватить, и решил навсегда уехать из Индии. Чтобы не изменить своего решения, он поклялся душами своих предков не уступать никаким уговорам или просьбам, а такую клятву никакой индиец никогда не нарушит.
Но что случилось в Биджапуре, и не был ли Сердар, обязавшийся постоянно сопровождать принца в его изгнании, убит тхагами перед их отъездом в Нухурмур?
Арджуна боялся этого. Он понимал теперь, что еще до его прибытия Кишная с сообщниками уже присвоили себе верховную власть в обществе «Духов вод».
Было решено в тот же день отправить гонца в Биджапур, и Нана Сахиб одновременно с этим с необычной для восточных людей живостью принялся готовиться к отъезду. Решение, раз принятое, не давало ему возможности успокоиться, пока он не приведет его в исполнение.
Наступила ночь… Все в Нухурмуре спокойно спали, когда слон Оджали вдруг огласил тишину целым рядом своеобразных криков, и все, знавшие его повадки, сейчас же поняли, что в горах случилось что-то необычное.
Ни ласковые слова Сами, ни даже угрозы не могли его успокоить. Тогда все проснувшиеся от этого шума обитатели пещер во главе с Наной Сахибом вышли на своего рода балкон, возвышавшийся над долиной, чтобы осмотреть ее в ночной бинокль.
Они увидели странное зрелище и с возрастающим интересом принялись наблюдать его. Три всадника, пригнувшись к седлу, неслись во весь опор по направлению к Нухурмуру. А вдали, по равнине, извивалась какая-то длинная черная лента и тянулась она в том же направлении. Это была многочисленная кавалерия, которая, по-видимому, преследовала всадников.
Нана Сахиб и товарищи его не успели еще поделиться своими впечатлениями, как три всадника были уже у пещер, и один из них, не соскакивая с лошади, крикнул: – Быстро! Быстро! По коням! Три полка кавалерии мчатся по нашим следам. Один из них старается отрезать нам путь в Гоа, другие загоняют нас в горы. У нас в распоряжении всего десять минут… Живо! Скорее! Ради Бога, ни слова… иначе мы все погибнем!.. – Это был Сердар.
В Нухурмуре постоянно стояли на всякий случай полдюжины породистых жеребцов. Через пять минут все были уже в седле.
Барбассон, слишком толстый, чтобы выдержала лошадь, поместился в хоуде Оджали, которого пустили впереди отряда, чтобы подзадорить чистокровных, ибо нет ни одной лошади в мире, которая могла бы соперничать со слоном, пущенным во весь опор.
Только теперь, когда все было готово, жители пещер заметили, что среди трех всадников была одна женщина. – Вперед! Да хранит нас Бог! – крикнул Сердар.
И весь отряд, как один человек, понесся вверх по склонам Нухурмура.
Вовремя!.. На противоположном берегу озера уже показались преследователи.
Четверть часа спустя Нана и весь его отряд достигли вершины горы. Следуя установленному ими самими обычаю, они три раза прокричали «ура!» и понеслись вниз по противоположному склону Нухурмура в сторону Гоа. Нана Сахиб был спасен, ибо намного раньше своих преследователей он должен был вступить на португальскую землю, где был уже вне опасности…
Что же случилось в Биджапуре?
События там разворачивались с головокружительной быстротой. Как только полковник Кемпуэл узнал от своего сына о большом заговоре, задуманном его зятем, он не колебался ни одной минуты… Что значат семейные узы, когда речь идет о счастье отечества?
Его жена, героическая Диана Де-Монморен, смогла выпросить у него всего только один день отсрочки, чтобы спасти своего брата.
– Он спас жизнь тебе, спас жизнь Эдварду, – сказала она, уезжая, – я должна заплатить свой долг и исполню свою обязанность, а ты… исполняй свою!
Кемпуэл сообщил обо всем губернатору Бомбея, который немедленно телеграфировал губернаторам Мадраса, Лахора, Агры, Калькутты и вице-королю в Биджапур, чтобы они немедленно приняли самые энергичные меры для подавления готовящегося восстания.
Четверо раджей Декана были арестованы, а вместе с ними схватили и тех, кого считали причастными к заговору. Остановить движение было нетрудно, так как ничто еще не было готово.
Узнав о том, что случилось, Сердар опустил голову с покорностью отчаяния.
– Бог против меня! – сказал он сестре. – Кто знает, какую судьбу Он приготовил для Индии? Хорошо, я прекращаю борьбу, но спасу Нану Сахиба или… погибну!
– Я не покину тебя, – отвечала мужественная женщина, – пока не увижу, что ты в безопасности.
И они пустились в путь в сопровождении преданного Анандраена.
Два часа спустя вице-король отправил за ними в погоню всю кавалерию, бывшую в его распоряжении.
Через день после этих событий, когда Нана Сахиб, Сердар и несколько индийцев, оставшихся им верными, вступили на борт «Дианы», стоявшей на рейде в Гоа, в городе разнесся слух, что сэра Лоренса нашли утром убитым в своей постели.
– Какое счастье, – сказала Диана, прощаясь со своим братом, – что тебя не было в это время в Биджапуре. Никто, по крайней мере, не будет обвинять тебя в этом ужасном преступлении.
– Преступление ли это, Диана? – сказал Сердар торжественным голосом. – Вспомни о потоках крови, которые пролил этот человек и которые собирался еще пролить.
– О, Фредерик!
– Диана! Правосудие Бога ничего не имеет общего с извилистыми путями человеческого правосудия… Оно карает тогда, когда найдет нужным… Прощай!
– Когда я тебя увижу, Фредерик?
– Никогда, Диана! Я не хочу больше знать это общество, которое разбило мою жизнь, теперь каждый день убеждает меня в том, что в мире торжествуют только интриги и подлость… Прощай, Диана, будь счастлива.
Это были его последние слова.
– Полный вперед! – крикнул капитан «Дианы».
И грациозное судно, быстро отчалив от пристани и постепенно увеличивая скорость, понеслось на всех парах в открытое море…
Диана стояла на берегу, опираясь на руку Барбассона, и молча плакала…
– Все равно, – говорил провансалец, протирая глаза кулаками, чтобы удержать слезы, – все равно хорошо, черт возьми, что Барнета нет здесь… С таким сердцем, как у него… Бедняга! Он так страдал бы!..
Перед своим отъездом во Францию Барбассон узнал из газет подробности смерти сэра Джона Лоренса.
После двадцати четырех безрезультатных попыток проникнуть во дворец сэра Джона Лоренса Утсара и Дислад-Хамед, возбужденные до безумия, обманули наконец бдительную стражу и слуг.
Проникнув в древнее жилище Омра, они бросились как сумасшедшие по коридору, ведущему в комнату вице-короля… Была ночь… Несчастный спал, и два одержимых в приступе ярости исполосовали его на куски… Когда пришли офицеры… падиал, потерявший рассудок, склонившись над трупом, сосал из него кровь…
Неделю спустя пакетбот «Даная» уносил Барбассона к знаменитому городу Марселю, откуда он уехал двадцать пять лет тому назад.
Если вы случайно будете проезжать Бланкард, станцию железной дороги по пути из Марселя в Ниццу, и увидите красивую виллу, выстроенную в индо-азиатском стиле, с куполом, минаретами, украшенными полумесяцами в честь Пророка, не спрашивайте, кому она принадлежит.
Бывший адмирал флота султана маскатского, Барбассон, неутешный друг Боба Барнета, достиг заветной мечты. Это он живет там, предаваясь воспоминаниям и рыбной ловле. Пусть Мухаммед, веру в которого он сохранил, пошлет ему благоденствие и долгие дни!
Он предполагает совершить еще одно путешествие в Индию, чтобы привезти оттуда останки своего друга.
В ожидании этого он строит себе мавзолей, куда уединяется ежедневно, чтобы совершать омовения и читать молитвы по правилам, предписанным Кораном.