Выбрать главу

— Какого черта ты тратишь семейные деньги на эти идиотские процессы! — добавил Мак.

— Вместо того, чтобы поддержать наши новые рекламные объявления, ты, слабоумное ничтожество…

— Роберт, не смей разговаривать со старшим братом таким тоном! — закричала миссис Поттс.

— Зря ты его защищаешь, мама, — усмехнулся Роберт. — Ты знаешь, что Тэрлоу разрушит наше дело, если…

— Я не хочу ничего слышать о делах, мальчики, во время обеда.

— Он сказал, что я разрушаю дело! — закричал Тэрлоу.

— А ты считаешь, что это не так? — с отвращением спросил Роберт.

— Боб, не стоит, — тихо сказал его близнец.

— Стоит! Будь я проклят, но мне надоело слушать его глупости!

— Роберт, я предупреждаю тебя! — крикнул Тэрлоу.

— Ха, предупреди себя, маленький болтун, — сердито сказал Роберт. — Лучше не суй свой нос в наши дела.

Тэрлоу побледнел, схватил салфетку, перегнулся через стол и бросил ее в лицо младшему брату.

— Какого черта?..

— Ты оскорбил Тэрлоу Поттса, — задыхаясь, сказал Тэрлоу, — я требую удовлетворения. Подожди здесь, я предложу тебе выбрать оружие.

И довольный Тэрлоу вышел из столовой.

— Что задумал этот болван? — озабоченно спросил Мак.

Стефен Брент нерешительно поднялся.

— Может, мне поговорить с Тэрлоу, Мак?

— О чем, папа? Он совсем рехнулся.

— Почему ты не обращаешь внимания на все это? — обратился Роберт к матери. — Как можно позволять Тэрлоу лезть в дело? Ведь он доведет нас до банкротства!

— Не сгущай краски, Роберт. Ты придираешься к брату.

— Но, мама…

Начались взаимные обвинения. Только майор Гоч спокойно курил трубку, как будто был зрителем на теннисном матче.

— Книга, Эллери! — неожиданно воскликнул Пакстон, указывая на книги, которые принес Тэрлоу. — Он начитался «Истории дуэлей» и вызвал Роберта на дуэль!

Эллери пробормотал:

— Не может быть!

Вернулся Тэрлоу с двумя пистолетами. Глаза его возбужденно блестели.

— Какие интересные пистолеты, — сказал Эллери. — Можно мне их посмотреть, мистер Поттс?

— В другой раз, — не позволил Тэрлоу. — Теперь мы должны действовать в соответствии с кодексом.

— С кодексом? — удивился Эллери. — С каким кодексом, мистер Поттс?

— С кодексом дуэлей, конечно. Честь прежде всего, мистер Квин.

Тэрлоу направился к брату, застывшему на месте.

— Роберт, возьми один из них на выбор.

Роберт механически взял сверкающий никелем «смит-вессон» тридцать восьмого калибра. Это был сравнительно небольшой пистолет, около полфута длиной. У Тэрлоу остался кольт двадцать пятого калибра.

Тэрлоу опустил его в карман.

— Мистер Квин, вы единственный посторонний среди нас, и я прошу вас быть моим секундантом, — сказал он.

— Вы… — начал Эллери, тщательно подыскивая подходящие слова.

Пакстон прошептал:

— Эллери, ради Бога, соглашайтесь!

Квин молча кивнул.

Тэрлоу с достоинством поклонился.

— Роберт, я встречу тебя перед Ботинком на рассвете.

— Ботинок, — глухо повторил Роберт.

Эллери, вспомнив лужайку перед безобразной бронзовой скульптурой, засмеялся.

— Тэрлоу, ради матери… — начал Мак.

— Не лезь, Мак, — неумолимо сказал Тэрлоу. Мак бросил быстрый взгляд на мать. Но миссис Поттс молчала. — Роберт, в каждом из этих пистолетов только по одной пуле.

Роберт кивнул.

— Предупреждаю, я буду стрелять, чтобы убить тебя. Но если я промахнусь или раню тебя, то буду считать свою честь удовлетворенной. Так сказано в книге.

«Так сказано в книге», — повторил про себя ошеломленный Эллери.

— На лужайке у Ботинка, Роберт, — в голосе Тэрлоу звучало легкое презрение. — Если ты не придешь, я все равно убью тебя.

И Тэрлоу гордо вышел из столовой, чуть не столкнувшись в дверях с Шейлой.

— Почему Тэрлоу… — начала она, но остановилась, увидев пистолет в руке Роберта.

Миссис Поттс по-прежнему молчала.

Пакстон встал, сел, снова встал.

— Тэрлоу пошутил, Шейла, он что-то болтал насчет дуэли на лужайке перед Ботинком.

Шейла посмотрела на брата.

— Дуэль? — еле шевеля губами, повторила она.

— Видит Бог, у Тэрлоу никогда не было чувства юмора, — улыбнулся ей Роберт.

— Но почему вы все сидите? — закричала Шейла. — Позовите доктора, психиатра!

Миссис Поттс наконец-то обрела дар речи.

— Пока я жива, этого не будет, — строго изрекла она.

Лицо ее мужа покрылось восковой бледностью.