Он подошел к третьей избе и без стука открыл дверь. В большой комнате на кровати сидела бледная, изможденная женщина и почему-то не удивилась появлению Лехта.
Лехт поздоровался, но женщина не ответила. Он подумал, что она не расслышала его, и сказал громко и внятно:
— Добрый день.
Женщина кивнула головой и спросила:
— Чего вам?
По-видимому, она была больна и безучастно относилась ко всему, что происходило вокруг.
Лехт рассказал ей сочиненную ими историю о рубке леса, о плохой доставке пищи и попросил хлеба.
Женщина помолчала, как бы обдумывая все то, что ей сказал Лехт, и с какой-то злобой ответила:
— Нет у меня никакого хлеба. — Потом, увидев удивленный взгляд Лехта, добавила: — Ничего мне не оставили.
— Кто не оставил? — спросил Лехт.
Женщина долго не отвечала. Но потом неожиданно заплакала и сквозь слезы сказала:
— И вам я советую не задерживаться. Только что здесь были немцы.
Теперь уже Лехт не думал о голоде.
— А где они теперь?
— Не знаю, — ответила женщина. — Они увели моего мужа, взяли весь хлеб, а меня избили. — Она хотела показать следы побоев, но раздумала и тихо сказала: — Идите. Быстрее уходите. Вы же из лагеря — вас всюду ищут.
— Спасибо, — вырвалось у Лехта, — большое спасибо. Скажите только — когда были немцы и где они теперь?
— Не знаю, где они теперь. Они были у нас утром.
— Утром? — переспросил Лехт. — Большое спасибо… Утром? — повторил он и вышел из избы.
Именно утром Лехт уговаривал Юрия зайти сюда, в эту деревню. А Юрий сказал тогда: «Нет, мне не нравится эта деревня».
Лехт вернулся к Юрию, рассказал ему о встрече с женщиной, похвалил его за осторожность. Но Юрий не обратил внимания на эту похвалу и твердо сказал:
— Ну, если они были утром, то теперь их уже нет, и бояться нечего.
— Я и не боюсь, — ответил Лехт и уже бегом, торопясь, перепрыгивая через кочки, направился к следующей избе. Никто не ответил. Тогда он еще больше осмелел и постучал в окно. В эстонских деревнях так поступают только очень назойливые люди.
Но никто ему не ответил. Он уже хотел уйти, но в это время увидел быстро идущую к нему с огорода молодую женщину. Лехт повторил сочиненную ими историю о лесорубах. Женщина улыбнулась, вынула из кармана ключ, открыла избу и предложила Лехту войти. В небольшой и светлой комнате было чисто, и Лехт сразу почувствовал запах свежего хлеба. У него закружилась голова. Он подошел к столу и, не дожидаясь приглашения, сел на длинную широкую лавку.
Женщина догадалась, с кем имеет дело.
— Давно вы идете? — спросила она.
— Откуда? — все еще не доверяя ей, спросил Лехт.
— Оттуда, — неопределенно махнула она рукой.
И, уже забыв об осторожности, Лехт ответил:
— Три дня и три ночи.
— Без еды?
— Да.
Она достала круглую буханку хлеба, положила на стол и сказала:
— Отрежьте сами.
— Я не один. Со мной товарищ, — сказал Лехт.
— Я знаю. Возьмите и для товарища, — сказала она.
— Нет, — сказал Лехт, — отрежьте вы. Я вижу, вы не из богатых людей.
— Кто теперь думает о бедности или богатстве? Мы должны помогать друг другу.
Женщина сперва отрезала треть буханки, но потом подумала и отрезала еще один кусок.
— Вот. Больше у меня ничего нет. Утром было молоко, но мы его выпили. У меня дочь. — И, уже проникаясь доверием к нему, женщина тихо сказала: — Мы не живем в избе, прячемся в сарае. Утром были немцы, но не нашли нас.
Лехт хотел ей сказать что-то ласковое, ободряющее, но не находил нужных слов. Он трижды повторил:
— Большое спасибо, большое спасибо, большое спасибо.
И, поклонившись, пошел к двери. Но потом все же вспомнил фразу, которая все время вертелась у него в голове и, как ему казалось, могла бы подбодрить эту добрую женщину.
— Если вы позволите, — сказал Лехт, — я после войны найду эту деревню и ваш дом, и верну этот хлеб, и приведу жениха для вашей дочери.
Женщина улыбнулась и спросила:
— Вы думаете, что это будет так скоро?
— Я не знаю, но надеюсь, что это должно быть скоро. Люди не могут без конца воевать.
Женщина кивнула головой и, как бы думая о своем, сказала:
— Не очень-то много женихов будет после войны, напрасно вы обещаете.
Лехт поклонился, еще раз прошептал «большое спасибо» и вышел.
Глава девятая
Они разделили хлеб на три порции, как делали это в лагере. Две порции они спрятали, одну тут же съели. Хотелось пить, и Юрий побежал к лужице. Вслед за ним пошел и Лехт. Они легли на землю, руками зачерпывали грязную воду и с жадностью пили ее.