— Садитесь, пожалуйста. — Теперь уже Ванас становился учтивым хозяином.
— Я весь вечер искал вас, Иоханнес Александрович. — Королев продолжал стоять и только кивнул Ванасу.
Лехт ничего не ответил, только посмотрел на своих друзей, сидевших за столом без пиджаков, без галстуков, с расстегнутыми воротами белых рубашек, — оба они с интересом наблюдали за Королевым.
— Теперь, — вздохнул Королев, обошел стул, за спинку которого держался, и сел, — дела, как говорят, не очень приятного свойства… Все равно, узнаете об этом утром…
— Мы вылетаем в Таллин в восемь утра, — перебил его Лехт.
— Прошу вас задержаться — может быть, полетим вместе?
— Вместе? — переспросил Лехт.
— Конечно, — как о чем-то уже решенном сказал Королев. — Или вас это не устраивает?
— Что ж, мы будем рады принять вас, Михаил Борисович, но, позвольте узнать, с какой миссией вы поедете?
— Миссия ясна — институт, — ответил Королев и встал. — Сергей Александрович Туров поручил профессору Долгину и мне выехать и подготовить всех… к новым темам, к новым исследованиям… Иначе говоря, к новому профилю…
— Что вы имеете в виду? — все еще не понимал Лехт.
— Силикатобетон, — как о чем-то само собой разумеющемся сказал Королев.
— В Институте силикальцита? — улыбнулся Тоом.
— Видите ли, други мои, такого института, в сущности, уже нет.
— Нет? — как эхо повторил Лехт.
— В том-то и дело, Иоханнес Александрович. Именно это я и хотел сообщить вам, как говорится, неофициально… По-дружески. Туров уже все согласовал, приказ подготовлен, но, конечно, нужны еще кое-какие формальности. Комиссия, согласование, то да се… Но вы сами понимаете — за всем этим дело не станет…
— Быстро же вы орудуете, — не удержался Тоом.
— Ну, у Турова на это есть свои причины, — игнорируя кольнувшее его словцо «орудуете», сказал Королев. — Помните, Иоханнес Александрович, когда мы с вами докладывали на Комитете, Турову тогда сильно попало, хоть и заочно, но ему все передали. Теперь он полностью оправдался и даже взял реванш.
— Реванш, — повторил Лехт, — реваншист Туров. Так, что ли?
— Ну, не будем цепляться за слова — дело не в них.
Королев помолчал, подошел к окну, вновь вернулся к столу и тихо, вкрадчиво, с опаской предложил:
— Бог с ним, с Туровым, оставим его. У нас с вами более важные заботы — наука, новый бесцементный камень. Почему бы вам всем не остаться в институте, мы дадим вам лучшие лаборатории, создадим условия… Но изучать вы будете, естественно, не дезинтегратор, а шаровую мельницу, не силикальцит, а силикатобетон. Вы представляете, какой вы нанесете удар своим недругам таким мудрым шагом…
— И друзьям, — сказал Лехт.
— Как? — не понял Королев.
— Не меньший удар — и друзьям силикальцита, — повторил Лехт и потянулся за бутылкой грузинского вина, начал почему-то внимательно читать этикетку на ней.
— Мы тоже это советовали Лехту, — неожиданно весело заговорил Тоом, — убеждали его, но он почему-то не слушает нас. В конце концов, что можно было получить от этого силикальцита, он уже получил, — не обращая внимания на свирепый взгляд Ванаса, продолжал он, загибая один палец за другим, — премию, звания — доктора технических наук и заслуженного деятеля науки, интересные заграничные поездки, чуть ли не мировую славу в строительном мире, большой хороший дом вблизи Таллина, в Меривалья, машину… Что еще? Ну, конечно, уважение и благодарность людей, живущих в силикальцитных домах. Что еще нужно Лехту? — Тоом вплотную подошел к Королеву, и тот невольно начал пятиться к стене.
Лехт же вспомнил рассказ Людмилы Ивановны о мечтах Королева и по достоинству оценил иронию Тоома. Но, увидев свирепое, искаженное злобой лицо своего друга, вскочил со стула, налил вино в бокалы и пошел с ними к Тоому и Королеву.
Тоом схватил бокал и, наседая на Королева, крикнул:
— Давайте выпьем за силикальцит.
В эту минуту Королев пожалел, что после ужина с друзьями в ресторане он пошел искать Лехта. Вот что он получил за свое великодушие. Даже не Лехт, а его помощник, начальник лаборатории, еще ничего не сделавший в науке, ведет с ним разговор в ироническом, издевательском тоне. Они хотят прослыть мучениками, а его и Долгина представить инквизиторами. Но кто им поверит — разве их сомнительные друзья, вроде Афанасьева и Рязанцева. А Лехт, тот все время молчал. Не счел нужным снизойти до разговора с Королевым. Какие-то ничего не значащие междометия, короткие фразы, улыбки — так обычно он, Королев, беседует с третьестепенным ассистентом в своем институте, где каждое его слово передается из уст в уста, воспринимается как непререкаемый закон. Ничего, он еще покажет и Лехту, и этому Тоому, и Ванасу, как надо держать себя с ним, профессором Королевым, они еще пожалеют об этом ночном балагане.