Дело это — я имею в виду силикальцит — удивительно интересное. И если я на старости лет так увлекся, то уж сомнения нет — «девица» хороша. Насколько я знаю, до Ваших исследований никто не принимал во внимание удельную поверхность песка, а тем более активную. Сейчас эти деятели, вроде Королева и Долгина, у Вас кое-чему научились и начинают глубокомысленно рассуждать на эту тему, заглядывая потихоньку в Ваши труды. Меня даже не очень волнуют «пальцы» дезинтегратора — прочность металлов так быстро увеличивается, что горевать по этому поводу не стоит. Важен сам принцип, выдвинутый Вами, — раскалывание зерна и активное взаимодействие свежей поверхности с известью.
У меня тоже был добрый старый профессор — мой отец, тоже инженер и тоже строитель, — он мне говорил, и не раз: любое открытие всегда кажется абсурдом, оно идет от попытки взглянуть на то или иное явление с неожиданпой точки зрения. Ну, кто бы мог подумать, что древнейший материал — известь вступит в единоборство со спесивым фаворитом двадцатого века — цементом. А вы вот до этого додумались. Или же — кто бы мог догадаться, что песок лучше разбивать серией быстро следующих друг за другом ударов, а не размалывать в той же старой шаровой мельнице. Ну, чем не абсурд? А ваш дезинтегратор это делает, и как здорово! Господи, сколько этих абсурдов было в коротком промежутке времени между египетскими пирамидами и космическими кораблями и как много великого и прекрасного они принесли человечеству. И у каждого такого абсурда были свои туровы, королевы, долгины, и даже шилины. Вот так, Иоханнес Александрович. Как я выгляжу в роли горьковского Луки? Как будто не плохо? Это я так развеселился, узнав, что и лаборатория у Вас есть, и завод в Аравете вот-вот должен быть пущен. Напишите о нем. Обязательно приеду, отпрошусь у своего силикальцитного начальства и получу силикальцитную командировку в Аравет. Где это? Далеко ли от Таллина?
Наш завод по-прежнему хорошо работает, выпускает силикальцитные конструкции для жилых домов, и, конечно, растут эти самые дома. Хорошо, что мы в другом ведомстве — приказы Турова вызывают у нашего начальства только усмешку. А как на других заводах? Одно из печальных последствий ликвидации Института силикальцита — отсутствие обмена опытом и информацией между заводами. Но это все будет, уверен, вернется.
Лехт — Афанасьеву
Дорогой Михаил Васильевич, получил Ваше хорошее письмо, премного благодарен за него. С такими друзьями, как Вы, унывать не приходится. Да и некогда — я ведь, кроме всего прочего, и снабженец, и строитель, и консультант, и отец взрослых дочерей.
Дела наши действительно улучшаются — новый завод в Аравете начинает выпуск силикальцитных строительных конструкций, уже получили хорошую лабораторию, где Вы снова можете увидеть наших ученых — тружеников Лейгера Ванаса и Ханса Тоома. Меня приглашают самые уважаемые люди и говорят самые приятные для человеческого (впрочем, не только для человеческого!) слуха слова. Словом, мы не можем гневить бога жалобами на его коварную подругу — фортуна к нам опять милостива. Но сколько нервной энергии, дорогого времени и жизненных сил унесли эти споры с Туровым, Королевым и Долгиным, эти сменявшие друг друга комиссии, — как правило, не порядочные люди в этих комиссиях брали верх. Это вполне естественно, непорядочные люди всегда более активны, более бесцеремонны, более услужливы и охотно делают любое черное дело. Им приказывают доказать, что силикальцит слишком дорог, — пожалуйста, они ловко манипулируют цифрами и представляют нужные Турову или Королеву расчеты. Им приказывают «обнаружить» слабую морозостойкость камня, — пожалуйста, они готовы даже исказить показания приборов, как это было в Таллине, нарушить святая святых любого научного исследования. Да и есть ли у этих непорядочных людей что-нибудь святое? Кроме, конечно, своего оклада. Вы правы, что без этих смен доброго и злого, без подъемов и падений было бы скучно жить, а наука вроде бы и не двигалась вперед. Все это хорошо придумано. Но за мою жизнь, особенно последние двадцать лет, люди так много сделали, чтобы мне не было скучно, что можно только удивляться — откуда силы берутся, не из камня ли устроено сердце?