— Как ты узнал про сегодня?
— Я научился, черт возьми, извиняться.
Я слабо улыбаюсь ему.
— Лучше поздно, чем никогда.
— Я заставлю тебя заплатить за этот комментарий позже.
— Ты любишь меня, — говорю я, не в силах остановиться, прикрываясь его эмоциями, как щитом.
Его лицо сразу смягчается.
— Сейчас не время, — говорит он, целуя меня в висок.
— Этому всегда самое время.
Я кладу голову ему на плечо и вспоминаю тот день, когда мы встретились. С этого первого прикосновения он стал грозовой тучей, сгущающейся на моем горизонте; бурей столь же бурной, сколь и электрической. Он потряс самые основы моей личности, но я восстаю из праха женщиной, с которой нужно считаться.
Влюбленной женщиной.
Данте отпускает меня и подходит к двери. Тела двух мертвых телохранителей лежат прямо там. Он переступает через них и прижимается затылком к дереву. Удовлетворенный, он поворачивает ручку и подзывает меня.
— Надень назад свои каблуки.
Его тон резок. Он чувствует приближение убийства. Его темнота натягивает поводок, но это меня больше не беспокоит. Он дикарь, и я люблю его за это.
— Что насчет камер?
— Хорошая идея, — он быстро застегивает мои украшения. Это наш последний шанс опознать как можно больше этих ублюдков.
Мы направляемся к лестнице. Нас встречает только хор криков из-за закрытых дверей. Он берет меня за руку и нежно сжимает.
— Мы вернемся за ними, мой ангел. Я обещаю, — по его голосу я могу сказать, что уход причиняет ему такую же боль, как и мне.
Толпа на террасе разошлась — кто-то «занят другими делами», кто-то ждет своей очереди. От всей этой ситуации меня подташнивает.
Высокий и властный, эта аура Данте легко пронизывает остальные черные смокинги. Король среди мужчин при любых обстоятельствах. Что касается меня, я не поднимаю головы и играю свою роль покоренной, позволяя камерам делать свою работу, в то время как он не обращает внимания на любой мимолетный интерес.
Трое вооруженных охранников блокируют нам доступ к набережной. Мы так близко… За ними я вижу рябь лунного света, отражающуюся от воды.
— Доступ к океану запрещен, — рявкают они на нас.
— Убирайтесь, нахрен, у меня с дороги, — рычит Данте, едва сбавляя шаг, вкладывая всю свою мрачность и властность в эти семь слов.
Я вижу тени до того, как они делают свой ход. Мгновение спустя все три охранника лежат мертвыми на земле с перерезанным горлом.
— Ничего не мог с собой поделать, — бормочет Джозеп, выходя на яркий свет уличного фонаря, чтобы поприветствовать нас. Я вижу, когда он замечает мое лицо, в то время как его собственное превращается в маску ярости. — Господи… Ив.
— На это нет времени, — Данте снова берет меня за руку и ведет вниз, на частный причал. — Нам нужно убираться отсюда, пока я не передумал и не отправил всю их гребаную компанию прямиком в ад.
Моторная лодка притормаживает рядом с домом примерно в полукилометре вдоль залива. Нас ждет сам Петров, по сторонам от него Виктор и еще около двадцати человек. Как только мы причаливаем, возникает ощущение, что мы вступаем на поле битвы. Напряженность между нашими двумя фракциями ощутима.
— Ив, — Петров протягивает руку, чтобы помочь мне спуститься с лодки. Его лицо — маска искреннего раскаяния. — Мои личные врачи ждут тебя внутри. Нам сообщили ложную информацию о проведении мероприятия. Если бы я знал…
Данте двигается, чтобы встать между нами.
— Держись от нее подальше, черт возьми, — холодно говорит он. — Ты воспользовался преимуществом, Петров, и был недостаточно подготовлен. Это ошибка с твоей стороны будет дорого тебе стоить.
Выражение лица Петрова напрягается. Он выглядит таким миниатюрным, стоя в огромной тени Данте, но он излучает угрозу, которая соответствует его сопернику.
— Она была нашим лучшим шансом ― нашим единственным шансом. Не было никаких скрытых планов, Данте. Я бы сам сказал тебе это, если бы только ты ответил на свой телефонный звонок хоть раз на этой неделе.
Данте выпрыгивает из лодки и спускает меня за собой.
— Как только Ив достаточно поправится, мы уберемся отсюда. Флорида быстро становится моим наименее любимым местом для посещения.
— Нет, Данте, девочки! — кричу я, хватаясь за его руку. — Мы не можем их оставить.
Он пристально смотрит на меня сверху вниз, на его лице отражаются нечитаемые эмоции.
— Не беспокойся о них, — грубовато говорит Петров. — Мы перехватим автобус, как только он выедет из поместья. Это было оговорено заранее. Мы окажем девочкам необходимую медицинскую помощь и поддержку, прежде чем вернуть их семьям.