Говорит он, и они уходят в глубь комнаты.
– Я подожду. Здесь, на ступеньках. Тебе не надо помочь?
– Нет.
Ноги уже обрели плотность и силу, Белка уходит от объятий цыганских рук, входит в дом. Тесак стоит у порога, скрестив руки на груди, выглядит довольным. Он подмигивает Белке своим мутным бледным глазом. Белка входит.
– А я уж и забыл, какой ты урод, – говорит незнакомец, похлопывая по плечу Кривого. – Аж блевать тянет.
– А ты сам-то, морда обезьянья, – отвечает тот с улыбкой, – совсем беззубый, поседевший.
Они видят её.
– Белочка, ну-ка, подойди.
Незнакомец рассматривает её с непонятным выражением лица, берёт Белку за руку. Странно, это так странно, потому что Белка помнит эти руки. Голос и лицо – нет, а вот прикосновения помнит.
– А ведь когда-то, – произносит мужчина тихо, – была росточком с табуретку, и голос ещё такой пищащий, верескливый был. А сейчас какой?
– Я вас почти не помню. Кто вы?
По всему видно, что они с Кривым близки. Не со всеми их негласный главарь может так беззлобно переругиваться, а тем более сентиментальничать. Кривой что-то там кивает, наверное, своим мыслям. Другой продолжает.
– Ты Кривого дядькой зовёшь, теперь и меня зови. Мы с ним словно братья. Много воды утекло, но нас слишком крепко связывает прошлое. Да такое давнее, тебя тогда и на свете не было. А я хорошо тебя запомнил. Славная девчонка, да... Ты теперь знаменита даже. Кто бы мог подумать, а? Кривой?
– Кто-кто... Я, представь себе, умею потенциал развивать, – Кривой говорит ей: – Это, моя хорошая, и впрямь мне браток. Так что сразу доверься ему так же, как доверяешь сейчас мне. Потому что мы на одной стороне. Его называют Учёным, не погляди на его рожу, он на самом деле тот ещё умник. Само его происхождение отличается от нашего с тобой. Он родом из южной империи, но вот волею судьбы – наш с тобой кореш, – он снова обратился к Учёному: – Так, говоришь, вы схоронились аккурат в самом центре пекла?
– Да, вот было дело! Садись, Белка, послушай.
И они говорили. Говорили долго, по несколько раз меняя настроение. То, о чём говорил Кривой, было уже прожито и неинтересно, а вот история Учёного была занимательна. Они были в центре событий, видели Сошествие, что уже прозвали Великим, видели толпы ангелов...
"А того - тоже?"
... и, наконец, он рассказал об истинной причине Сошествия и о существах, демонами прозванных. В трёх из четырёх монархиях на этот век было суждено родиться детям, что по давним правилам были возведены в ранг, не больше, не меньше, святых. Белка ни о чём подобного раньше не слышала и приняла бы этот рассказ за небылицу, но вот Кривой, слушающий Учёного был очень серьёзен и внимателен. Это были голуби, рассказывал приезжий друг про тех детей, почтовые голубки, только они могли постучать своими невинными мыслями в небесные врата. Только они могли позвать крылатых на землю. Такие симпатичные юные создания, которых держат как редких зверюшек или тепличные цветы, соблюдая их чистоту, препятствуя познанию и размышлениям. Потому что знание – искушения, размышления – мудрость. А рождены они совсем не для того, чтобы жить, мыслить и действовать.
Белку мучила тошнота, пока она слушала об этих созданиях. Учёный так же поведал, что ангелов удалось призвать лишь потому, что все трое, вернее, всех троих заставляли день и ночь взывать о помощи. Зачем понадобилась помощь? Дело не шайках и группировках, кровопролитии или деградации. Дело в дележе власти. В четвёртой державе такого ребёнка не было. После внезапной смерти монарха из главенствующей линии начался делёж между крупными шишками, аристократы заиграли амбициями, посыпалось золото, уроды начали зариться на пограничные земли. Что не могло понравиться властителям трёх других монархий.
Вот как это началось.
Учёный объяснил очень подробно как и почему было решено действовать именно так. Ведь он, как узнала Белка, родился в богатой семье, на столичное образование его родители не жалели денег. Как только он попал в сомнительную кампанию, понятно не было. Но дело не в этом, совсем нет. Просто он понимал в обычаях и традициях, в вопросах религиозных, и порядках, которые царили в умах высшего света. Схема проста и умна одновременно: чтобы не действовать открыто и не принимать участия в оборонительных войнах, монархи воспользовались умениями своих "святых", дабы просить у ангелов о заступничестве. Ангелы пришли бы, разгромили противника, ушли бы, а счастливые оставшиеся монархии не потратили бы ни монетки, не принимали бы стратегически важных решений, не несли потерь, а просто поделили бы земли поверженного врага между собой. На этом моменте Учёный смеялся.