– Хм, а что ж, тебе её разве отдали? – спрашивает Белка, поднимая брови и подманивая жестом девочку к себе. Она двигается на край подстилки, усаживая Веснушку рядышком с собой... и вытаскивает из кармана заколку.
– Ну да, – Веснушка, конечно, ничего не заметила. Никто не заметил бы.
– А мне думается, она где-то у меня лежит... Проверь-ка мои кармашки.
На платьице нашиты два длинных узких кармана с розовыми ленточными бантиками. Веснушка ныряет ручкой в один – пустой! – потом во второй и замирает, раскрыв рот.
– Ну, доставай.
Веснушка крутит в руках вещицу и старательно выдумывает: как же она оказалась у Белки?
И вот приходят ангелы.
Идут, бескрылые, светлые. Двое юношей. Белка смотрит на них издалека, у Белки зоркие глазки, большие, всегда внимательные. Один сворачивает с тропинки, уходит куда-то в леса, а второй, в светлом, нежно золотящимся по кайме одеянии, продолжает путь. Одежда многослойная, лёгкая, колышется при ходьбе. Скоро его замечают все. Он подходит неспешно, словно прогуливается и не имеет определенной цели.
И тут Белка понимает, что настоящие ангелы совсем не те, о ком рассказывают и выдумывают небылицы. Но страха не чувствует. Ангел приближается. Он высок и плечист, а лицо светлое, беленькое, словно... какое-то пшеничное. Губы розовые, на щеках лёгкий румянец, будто у ребёнка, волосы чуть вьются, переплетенные золотистой тесьмой, тоже светленькие, русые, на солнце золотятся. Крыльев действительно нет. И копья нет, вообще никакого оружия.
Люди охают, его рассматривая, боязливо прячутся друг за друга. Ждут. Что он сделает, что скажет. А он не говорит. Но смотрит со сдержанным интересом, раскрывшая шире глаза какого-то неопределенного цвета. От него прямо пышет красотой. Слишком она совершенна для этого захудалого местечка с кучкой оборванцев и затесавшихся среди них разбойников. Душечка все локти себе обкусает, на него глядя. Ангел идёт сквозь толпу, обходит медный таз с водой, лишь ненадолго останавливается его непонятный взгляд на младенцах, и уходит дальше, в сторону берега. На удивление всем.
Все погружены в могильное молчание, боятся пошевелиться. Веснушка припала к земле и лежит, едва дышит. Белка не чувствует тревоги. Она поднимается и решает посмотреть, что будет дальше. Это – настоящий ангел. И он совсем не походит на ангелов, о которых ей раньше приходилось слышать. Ангел идёт к океану, огибая постройки города. Поднялся ветерок, запах рыбы, которым пропитались все дома и улицы, достигает и их. Белка не догоняет, но дистанцию выдерживает совсем небольшую.
Храня глубокое молчание, ангел идёт в горку, к утёсу. Останавливается недалеко от обрыва и смотрит то ли на воду, то ли в небо. Белка не чует дурного и встаёт рядом, смотрит туда же. Она не может понять: что должно произойти? Да и должно ли?
Море еле плещется, ослепляет отражённым светом. Белка щурит глаза, вглядываясь вдаль, глаза её тёмные, ранимые слишком яростным солнцем, влажно блестят, слезятся. Она чувствует на себе ангельский взгляд. Смотрит, задрав голову, на пришельца.
– Что ты хочешь спросить?
Голос у ангела тоже непонятный. Он твёрдый, но ему достаёт мягкости, тон исполнен живости любопытства, хотя при этом он останется спокойным. У Белки нет никакого вопроса, кроме одного. Нет, не так... просто среди всех имеющихся вопросов ей хочется задать лишь один. Но он не принесёт пользы её семье, а потому она не сомневается в том, что скажет.
– А что второй? Куда он пошёл?
– Его путь лежит севернее. Там другой город. Проблема.
– Этот город тоже проблема? Вас всего двое?
Ангел чуть заметно улыбается.
– Проблема, но не более серьёзная, чем все остальные людские поселения. И этой проблеме по величине не сравниться с тем, что назревает севернее. И которую он должен решить. И нет, нас много больше.
– А где остальные?
– Разошлись по разные стороны.
– И что теперь?
– Ждём дозволения уйти.
– В верхний предел?
Он кивает головой, снова уставившись в небо. Да, скорее всего он смотрит именно в небо.
– И скоро ты уйдёшь?
Он пожимает плечами, а Белка решает спросить о том, что ей интереснее всего:
– Что ты так усердно там выглядываешь?
– Я предвкушаю. Там, – он показывает белой рукой с чуть розоватыми ногтями, – я поднимусь. Как по лестнице.
Всё оказалось скучнее, чем ей казалось. Белка уже собралась уходить, но спросила всё же, напоследок. Вдруг потом скажется.