– Ты людей насквозь видишь?
– Насквозь?
Вот как, не понял он. Можно было предположить.
– Я имею ввиду, можешь ли ты сказать, что у человека за душой?
– А зачем тебе это знать?
Белка не дала сбить себя с толку.
– Хочу знать, чего мне ждать в будущем.
Ангел молчит какое-то время. Светлые длинные волосы его колышет ветерок, тот же ветерок поигрывает пёрышками в самодельных Белкиных серьгах. Ангел прикусывает нижнюю губу. Его зубы совсем человечьи, замечает про себя Белка, не то что у тех же тварей морских, у тех что не зуб, то острый нож, все длинные, с зазубринами. Русалы опасны, ангел опасным не кажется.
– Я не склонен, – наконец говорит он, – к принятию скорых решений. Или к скорому осуждению. Если это то, что ты хотела знать.
Именно то. Значит, видит и понимает, кто перед ним, верно? Надо идти к Кривому.
– Что ж, приятного тебе предвкушения.
Она оставляет ангела и дальше смотреть на его несозданную лестницу, уходит, ощущая тяжесть в глубине тела. Сперва она не спешит, но ступив на дорожки города, под нишу ненадёжных балкончиков, Белка срывается на бег. Кривому ведь донесли непременно, что ангел уже здесь, а что с этим ангелом делать – никто не сказал.
С урода градом льётся пот, непропорционально короткой рукой он держит тряпицу, которой смахивает влагу с лица.
– Белочка, что же ты делаешь? Уф... Не знал куда деться. Что там, как? Что творится?
Белка рассказывает ему о том, что было. У Белки отличная память, она повторяет разговор слово в слово, не упускает ни жестов, ни выражения лица. Кривой успокаивается, перестаёт потеть.
– Ну... Живём пока. А с севером дела плохи. Помнишь, мы с Синькой столкнулись, когда только приехали сюда, а? Они потом дальше, вверх пошли. Я пару раз совместно с его ребятами наших рубак посылал за долгами и мертвяками для русалок. Они, думается мне, слишком грести стали, вылезло это в противоборство с торговыми предприятиями. Да, думаю... Да. Что же, если тот, другой, по его душу ушёл, плохи дела Синьки.
Белку всё не отпускает. Не было тревоги раньше, нет её и сейчас. И лупоглазого Синьку ей совсем не жаль. Но тоска душит такая, что хочется взяться за бутыль. Крепко взяться, до ватных ног и омертвевшего языка. Белка думает, что надо выпить отвара – руки Огонька здесь тоже не помешали бы. И не только руки.
– Странно мне.
Кривой снова напрягается, да так сильно, что сжав в ладонях подлокотники, привстаёт на своём кресле.
– Что?.. Что, Бельчонок, что странно?
– Да не бойся, дядя, это я... Думаю просто.
– Скажи.
Давление в груди становится сильнее, Белка вскарабкивается на стол, сворачивается в клубок.
– Я думаю о том, что ангел всё торчит у обрыва, ждёт. Думаю, как странно, что и ангелы не могут возвести себе дорогу наверх. Думаю, что... если сидишь на дне, не поднимешься выше. Никакими силами.
Кривой молчит, только тяжело дышит, смотри в пустоту своими разными глазами.
3. Когда спастись не получится
К пришельцу быстро привыкли. Иногда он подходил к самому краю обрыва и стоял так долго, иногда там же садился, свесив ноги. Бывало, он отходил немного и устраивался на земле под деревом. Семейство перевело дух, но до роковой беспечности дело не доходило. Все ждали, когда ангел уйдёт. Чтоб все они ушли, покинули землю. Но талисманы и привычное тряпьё понемногу возвращались на тела владельцев. Русалы были недовольны бандой. Озверели настолько, что грозились утягивать вглубь и сжирать всех, кто приблизится к водам. Белка вызвалась поговорить со связным.
Когда начало темнеть, застрекотали ночные насекомые, она вышла на мостки, глянула на утёс, тёмной глыбой лежавший на воде по правую руку, углядела тонкую чёрточку – ангела. Огонёк посмотрел туда же, шмыгнул носом, сплюнул. Белка спустила в воду босые ступни, подобрав штопаные цветные штаны, и засвистела прерывисто, призывно. Тихо шелестели волны. Белка подождала, снова начала посвистывать.
Забулькало.
Белка подняла ноги, на всякий случай: на поверхность, совсем рядом с мостком, из воды вынырнула гладковолосая голова русала, за приоткрытыми губами морского жителя поблескивали острые зубы.
– Это Белка. Хочу попросить.
Русал подплыл ближе.
– Отсрочка была, выполняйте условленное.
– Мы не получаем от вас жемчуга, так что никакого неравного положения нет. Мы просто прервали обмен.
Из воды показалась шея, затем плечи. Русал схватился когтистыми, перепончатыми лапами за доски, подтянулся вверх. Огонёк схватился за кортик, готовый, если что, дать отпор. Но Белка опасности не чуяла. Русал приблизился к её лицу и глухо произнёс: