– Нам мало. Хотим ещё. Хотим и получим. Говорили уже.
– Да, говорили. Но сожрите всех в этом городе, на том ваш пир кончится. Что тогда? А если мы начнём сейчас вам жратву таскать, то поставим себя под угрозу. И тогда точно никаких ножек-ручек и ножичков.
Главное в таких делах говорить спокойно, почти безразлично. Но почти. Морской люд обидчив и дорого берёт за обиды, за невнимание, за холод в голосе. Поэтому Белка говорит рассудительно, не спеша, русал молчит. Потом опустился в воду, вновь на поверхности виднелась только его голова.
– Сколько ждать?
– Как только ангел уйдёт, сразу же продолжим обмениваться.
Теперь русал молчал дольше. Нырнул вниз, в глубину. Огонёк прохаживался по мостку, не убирая, впрочем, кортика.
– Хорошо, – наконец решил русал. – Мы будем терпеть. Но нам тяжело.
– Мы понимаем. Поэтому готовы выдавать оружие. Как получится и сколько получится. В знак нашего расположения.
– Принимаем.
Стрекотали беспокойные букашки. Белку пробрал озноб, ей показалось, за ней наблюдают. Со стороны глыбы-утёса.
– Ну, идём назад? К Кривому?
– Нет, завтра. Огонёк?
– Что?
– У меня дурное предчувствие.
Он остановился на ходу, резко.
– Насколько дурное? – спросил он напряжённо.
– Ровно на столько, чтобы ждать невесёлых известий.
А на следующий день ангела на обрыве не оказалось. Об этом доложили дети, которых тянуло ко всему необычному и которые по десять раз на день бегали глядеть на гостя сверху. Город переполошился, загудел как улей. Все как-то сразу отбросили вариант с восхождением и ждали, что случится дальше.
Белка снова загремела браслетами на ногах и руках, послушала, чем пахнет воздух. Взобралась на утёс, огляделась, спустилась ниже, в зеленевшую сторону лесов, но искать долго не пришлось. Светлое ангельское одеяние издалека бросалось в глаза. Ангел стоял в густой тени листвы, смотрел на север.
– Ты ушёл с прежнего места, – начала она без предисловий и приветствий.
– Ушёл.
– Я не к тому. Почему вдруг?
– Из-за крови. Мне не нравится её запах.
Белка сразу поняла, что Синьке пришёл конец. Может, не только ему. Белка подумала, что, возможно, настоящие ангелы могут решить "проблему" по-разному, и решила ещё: как же всё–таки хорошо, что в их город ступил именно этот, с непонятными глазами. Что кровь льётся не здесь.
– Ну и что, дальше так стоять будешь?
Ангел повернулся, понурился, с виду все сияние ушло, румянец не нет сошёл. Не знает он, что делать. Это же настоящий ангел, живой, а не бездушная сила небес.
– Пойдём, – зовёт Белка, вдруг пожалев его. Ангел идёт следом. Сперва Белка приближается к обрыву, потом раздумывает и шагает прямо в город.
С этого дня ангел так и остаётся среди людей. Ходит лёгким облаком по тесным улочкам. Всё естество Душечки видом своим вытряс, в детях баловство пробудил.
– М-да, Белочка, теперь я всё видел, – смотрел Кривой из заляпанного окошка своей комнаты на пришельца, смирно сидящего на дворовой скамеечке.
Ангел привидением, вполне безобидным, теперь жил среди бедняков, дураков и разбойников. Пару раз заходил ангел в Белкино жилище, осматривался. Белка всю комнатку свою заполняла всякой мелочью и мусором, даже обрывки ниток она скручивала и подвязывала на углы мебели, лепила к потолку. К стенам крепила картиночки, пусть даже рваные, пуговки, ложечки, всякую всячину. Для своего личного, Белкиного уюта. Может, ангел тоже находил её комнату уютной? Он был как малый ребёнок. Многое приходилось объяснять буквально на пальцах, но в их разговорах всегда оставалось потаённое, как второе дно сумки, знание: ангел понимает что-то такое... вечное и недосягаемое, что Белке понимать не положено. Но Белка и не спрашивала, она прекрасно знала, куда стоит совать нос, а куда не нужно. Однажды ей взбрело в голову проверить на нём своё мастерство. Профессиональный интерес, можно сказать.
Они заняли пустой дворик, тот, что скрывался под зреющими яблочками заросшего садика. Сидели на обшарпанной скамеечке и столике, который, по своему обыкновению, заняла Белка.
– Я удивлён, что ты спросила, – говорит он, – но знаки эти показывают наши возможности, то есть полномочия.
Рассказывает об овальной медальке, что болталась на цепочке, прицепленная к поясу ангеловой одежды. Которой там уже не было. Белка спросила специально, потому что сам ангел не заметил пропажи. В глубине души она гордилась, очень гордилась своими тонкими умелыми ручками, которыми можно обшарить и самого ангела. Она еле сдерживается, чтобы не вытащить медальку из рукава и покачать ею прямо перед ангеловым носом.