4. Кровавые перья
Ей снова снились дурные сны. Ангел теперь всё время торчал на окраине, в садиках, и Белке казалось, что он её избегает.
Она сидит у почерневшей печки, греясь. Ветер поднялся ужасный, задувал в щели, пальцы чудесных рук становились холоднее льда. Зуля вошла, пригибаясь, ведь над порогом висят бусики, коралловые бусики, яркие. Он входит так, чтобы их не задевать.
– Белка, принесть тебе одеяло?
– Нет. Не надо. Иди к себе.
Зуля потопталась у порога, глянула на слабое пламя.
– Может, хоть для огня чего-нибудь? Так ты скажи, я сбегаю.
– Девка, не слышишь ты? Не надо мне ничего.
– Почему ты всегда: "девка" да "девка", – вдруг решила обидеться Зуля. Белка иногда кляла её приставучесть.
– Девка, не скажу, что любопытство плохая черта, но всему надо знать меру.
Зуля надула полные губы, отвернувшись к стене, и не уходила. А Белке очень хотелось остаться одной.
– Девка, ты ничем не примечательна. Совсем. Просто девка.
– У меня есть имя! – сразу среагировала Зуля.
– И что? Что мне это даёт? Почему его тебе дали?
– Ну, как... Мама говорит, ласковое имя, доброе. Вот и назвали.
– Считай, что это неопределенное, славное имя меня не устраивает. Оно не даёт понять, что ты есть. Хотя, как я уже говорила, ты ничем не примечательна. А теперь уходи.
Зуля растерялась, она не могла понять, обижаться ли ей дальше или всё-таки идти домой. Белка разрешила её сомнения. Да и свои собственные. Подошла в сундуку, вынула платье и шаль, добралась до шерстяных тёплых вещей, ведь стало так холодно, и начала скидывать с себя одежду лёгкую. Зуля потупила глаза стыдливо.
– Сегодня будут топить бани... Мама сказала передать, чтобы... мы шли после мужчин.
Смущённая Зуля вышла. А Белка, переодевшись, пошла к Кривому. Ей хотелось предостеречь его – ей снилась погоня, а хуже сна не придумаешь. Поэтому она сбросила с себя своё обычное тряпьё, следуя инстинкту.