Ее охватило разочарование. С кем он говорит? И почему назначает встречу, если они собирались пойти на праздник?
— Прекрасно, — ответил Шанс невидимому собеседнику. — Да, я знаю, где это, увидимся там.
Тиффани едва сдержалась, чтобы не сбежать вниз и не потребовать объяснений.
Тишина продолжалась где-то около минуты, видно. Шанс отключил телефон. Собравшись с духом, она начала спускаться и замедлила шаги, лишь увидев его. Он сидел на диване.
На нем были только шорты, которые он надел в спальне, на загорелом теле рельефно выделялись мускулы. Шанс почему-то сильно хмурился.
— Что-то произошло? — спросила Тиффани.
Проклятье, в ее списке приготовленных вопросов этого не было.
— Ничего особенного. — Шанс убрал телефон в свою сумку. — Просто пара сообщений от отца, он беспокоится, что я исчез.
— Так твой отец…
— Всю душу из меня вытянул. Да, он волнуется, — закончил Шанс за нее, но она хотела спросить не об этом, ее интересовало, знает ли отец, где находится его сын.
Однако Шанс, похоже, не желал говорить о своем отце, во всяком случае с ней.
Какая же она дура! Сама должна была догадаться. Да, у них были интимные отношения, но это никого ни к чему не обязывает. Сколько угодно людей занимаются сексом, не особенно интересуясь своим партнером и не задавая лишних вопросов. Так почему же ее так волнует все это?
— Тиффани, я должен тебе кое-что сказать.
Она вздрогнула и растерялась. Шанс уже стоял перед ней. Шторы были по-прежнему задернуты, и в полутьме глаза его казались не зелеными и не синими, а серыми.
— Ты не сможешь пойти на праздник, — вздохнула она.
Он нахмурился:
— С чего ты взяла?
— Я слышала, как ты договаривался с кем-то о встрече, когда спускалась по лестнице.
Глаза у него стали совсем темными.
Еще решит, я подслушивала, подумала она. Между тем Шанс явно ничего не собирался объяснять.
— Ладно, неважно, — снова заговорила Тиффани, — отправлюсь развлекаться без тебя. Может быть, встречу Сьюзи, если она не очень занята.
Он положил руки ей на плечи, и она с удивлением отметила, что это простое прикосновение вызвало у нее желание потащить его немедленно в постель. Или соблазнить прямо на лестнице. Практически незнакомого мужчину!
— Мне жаль оставлять тебя одну.
— Все будет в порядке, — сказала Тиффани бодрым голосом женщины, для которой любая связь — не более чем легкий флирт. Она не увидела, а скорее почувствовала его облегчение.
— Давай встретимся позже вечером.
— Без проблем.
Он быстро поцеловал ее в губы и побежал наверх, перескакивая через две ступеньки.
Не уходи, кричала ее душа, останься со мной!
— Шанс!
Он резко затормозил и повернулся к ней. Сильные мускулистые ноги, широкая грудь… Нет, она ничего ему не скажет. Не может!
— Что? — откликнулся Шанс.
Она поколебалась, подбирая слова:
— Не забудь позвонить отцу. Объясни, где ты находишься. Пусть не волнуется.
Он немного подумал, потом кивнул и исчез наверху.
Тиффани тупо смотрела на место, где только что стоял Шанс, стараясь убедить себя, что все в порядке. Она получила то, чего хотела: легкий флирт с хорошим компанейским парнем, и это значит, она не имеет никакого права требовать от него каких-либо объяснений.
Через полчаса Шанс подходил к дорогому отелю, входные двери которого сияли полированным деревом и начищенными бронзовыми украшениями.
Авиакомпания отыскала его багаж, и он переоделся. Теперь на нем был светло-серый летний костюм с однобортным пиджаком. Сшитый на заказ костюм сидел безупречно. Туалет завершали темно-серая рубашка, шелковый галстук и итальянские кожаные туфли.
Если бы его в таком виде увидела Тиффани!.. Об этом лучше не думать. Шанс сосредоточил внимание на «Диксиленд-Лондж», шикарном современном здании, выделявшемся среди старинных корпусов отеля. Он снял там номер, подкупив портье солидной суммой.
К Тиффани он вернется, когда решит проблему с Мэри Грили, дочери конгрессмена, ради которой он, собственно, сюда и явился.
Только бы найти ее!
Бар быстро заполнялся — вероятно, праздник подходил к концу. Над стойкой висела длинная зеленая бахрома, а бармен выкрасил в зеленый цвет свои усы и козлиную бородку.
— Не меня ли ищешь, сладкий?
Он повернулся и увидел разбитную девицу, затянутую в зеленое платье. Одиночка-перестарок — лет тридцать не меньше. Длинные светлые волосы. Девушка явно навеселе.