— Ничего страшного, — вмешался Гарри. — Думаю, обращаться к твоему брату не пришлось бы, если бы он оказался здесь. Кстати, как поживает Дрю? Я не видел его с тех пор, как он в прошлом году получил собственную практику.
— У него все в порядке, — ответил Шанс, размышляя, как бы отделаться и убежать. — Он очень занят.
— Он стал прекрасным хирургом, этот озорник Дрю, — продолжал Гарри. — Черт возьми, я доверил бы ему даже собственное сердце.
Во время этого короткого разговора на лице Хелен сохранялось выражение ужаса.
— Поразительно. — Она перевела взгляд с Шанса на Тиффани и обратно. — А что это вы здесь делаете в такую погоду?
Один ответ был очевидным, поэтому Шанс выбрал второй:
— Мы бегаем, миссис Толлер.
— Бегаете? В такой ливень?
— Да, это очень освежает. — Не давая ей продолжить, Шанс задал свой вопрос: — А что вы делаете в Саванне?
— Мы приехали на праздничный парад, — ответил Гарри.
— И больше никогда сюда не приедем, — решительно заявила миссис Толлер, — слишком много всякого безобразия!
Улыбка Шанса держалась как приклеенная, даже уголки губ заныли. Он же вырос в Атланте, всего миль двести к востоку от Саванны. Как он мог не учесть возможности встретить знакомых?
— Я удивился, когда увидел тебя здесь, сынок, — вновь заговорил Гарри Толлер. — Твой отец рассказывал, что ты переехал…
— Да, сэр, я переехал, — прервал его Шанс, — это правда.
— Зачем молодому человеку из такой семьи нужно было уезжать из Атланты, не понимаю, — вмешалась Хелен. — Ты ведь, кажется, начал работать у…
Шанс не дал ей закончить:
— Извините, что прерываю вас, мэм, но нам с Тиффани надо идти, даже бежать, чтобы не промокнуть до костей. Кроме того, мы перегрелись. — Он понял, что сморозил глупость. — Вернее, нам стало жарко.
Хелен ахнула.
— Я хочу сказать, что идет дождь и нам не очень комфортно стоять в луже, в то время как вы… — пробормотал Шанс.
— Жарко им, — ухмыльнулся Гарри. — Мы понимаем, не правда ли, дорогая?
— Но я хотела спросить…
— Спасибо за понимание. — Шанс развернул Тиффани в другую сторону, бросив на ходу: — Приятно было встретиться.
— Приятно было встретиться, — повторила за ним Тиффани, полуобернувшись, так как Шанс уже тащил ее за собой.
— Ты, наверное, не любишь их? — спросила она, когда Толлеры остались далеко позади.
— И разве можно меня винить за это? — отозвался Шанс. — Они прервали нас на самом интересном месте.
Они снова побежали и остановились только метров за пятьсот от дома Сьюзи, чтобы отдохнуть и остыть.
— Знаешь, тебе нечего стесняться, — мягко начала Тиффани, когда дыхание у нее восстановилось. Дождь перестал, но с деревьев падали холодные капли.
Сердце Шанса вновь беспокойно застучало.
— Ты о чем? — неуверенно спросил он.
— Ты не должен стесняться того, кем ты стал. — Она глядела ему прямо в глаза. — Твоя мать — судья, а брат стал хирургом-кардиологом, но ты живешь так, как хочешь, и это прекрасно и достойно восхищения.
Шансу стало не по себе — она явно неверно истолковала его желание отделаться от Толлеров.
— Я не стесняюсь, — сказал он, раздумывая, насколько это соответствует истине.
— Вот у меня все иначе, — продолжала Тиффани.
— То есть?
— Я не знаю, почему я стала лоббистом.
— Ты не хотела там работать?
Она отрицательно помотала головой:
— Я вообще не знала, чего хочу, просто на одном вечере президент Лиги молочного животноводства предложил мне работу, поскольку у меня правильный английский. Очень скоро я поняла, что ему нужна была поддержка отца.
— Так зачем ты пошла к нему работать?
Она покусала нижнюю губу.
— Тогда я ни в чем не сомневалась. Теперь-то я понимаю, что не потрудилась поискать более подходящую работу, потому что боялась всего нового.
Шанс порывисто обнял ее за плечи — он-то знал, что такое недостаток мужества. Отец буквально заставил его пойти в крупную фирму, сказав, что там больше платят. А его желание стать простым адвокатом прокомментировал так:
— Не валяй дурака, ты останешься нищим.
Шанс не гнался за высокими гонорарами, но не решился пойти против воли отца и потому поставил крест на своих мечтах.
— Ты выбрал то, что тебе по душе, — продолжала Тиффани, — а для этого требуется мужество.
— Я не тот, за кого ты меня принимаешь, — начал Шанс.
— Ты мне нравишься таким, какой ты есть, — прервала она, остановилась, погладила его по щеке и заглянула в глаза.
Проклятье! Он недостоин ее! Но было уже поздно: он не хотел и не мог потерять Тиффани.