А волосы… Зачем она поддалась настойчивым уговорам Рипа и Шанса и согласилась украсить их зелеными полосами? Оба уверяли, что ей очень к лицу.
— Как ты думаешь, который час? — осторожно спросила Тиффани.
Он пожал плечами:
— Около двух или трех ночи.
Она фыркнула, словно прогулка по ночной Саванне с незнакомцем была для нее обычным делом.
Может, зря она прервала его, когда он хотел в начале вечера рассказать о себе? Ей уже стало интересно: как получилось, что у такого бродяги есть брат-врач.
Тиффани споткнулась о камень, и Шанс тут же подхватил ее под руку. Для бродяги у него слишком хорошие манеры. И дверь-то он перед ней открывает, и разговаривает вежливо. Проклятье! Законченный джентльмен. Все было бы проще, если бы он не был джентльменом.
— Сьюзи живет за углом, — сказала она.
— Это подруга, которой ты звонила и предупреждала, чтобы она не волновалась за тебя?
— Да, — ответила она, удивившись, что он запомнил. — Вон то викторианское здание с арочными окнами.
— Не будем шуметь, чтобы не разбудить ее, — предложил Шанс, словно собирался довести ее до порога и уйти.
— Я остановилась во флигеле за домом, — пояснила Тиффани. — Сьюзи его сдает. Она не станет меня беспокоить.
Она не добавила, что Сьюзи не имела привычки звонить ей после одиннадцати, поскольку была уверена, что Тиффани в это время спит.
— Во флигеле я одна, — продолжала она, — больше никого нет.
Превосходно! Не хватает только надписи неоновыми буквами: «Возьми меня».
— А ты где живешь? — спросила Тиффани из вежливости.
Он выглядел, словно человек, которого застали врасплох:
— На скамейке в парке, наверное.
— Ты не снял номера в отеле?
— В отелях нет мест.
Что это за человек, который явился на праздник, не заказав предварительно номера в отеле?
Бродяга, решила она, приверженец нетрадиционного образа жизни.
Значит, его будет еще легче соблазнить.
Тиффани глубоко вздохнула.
— Тогда тебе придется переночевать у меня.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Так она приглашает меня или нет? — размышлял Шанс.
Было в Тиффани нечто, что мешало понять ее. Как ни странно, но теперь она была… явно смущена.
Он нахмурился. Тиффани выглядела вполне здравомыслящей, стеснительной, милой и симпатичной сиреной.
— Ты останешься? — спросила она, бросив на него искоса взгляд из-под очень густых и длинных ресниц. — Я не могу позволить, чтобы ты переночевал где-нибудь на скамейке.
Шанс решил было спросить, не станет ли возражать ее подруга, но так и не спросил. Ведь он должен играть роль бродяги без комплексов, а эти ребята не задумываются о мелочах, если красивая женщина приглашает провести с ней ночь.
— Так где твоя спальня? — весело спросил он и тут же заметил тревогу в ее глазах. Есть опасность переиграть, и тогда он вылетит отсюда, так и не увидев вожделенной комнаты.
— Я все-таки удивляюсь, что ты не заказал номер в отеле, — проговорила она, отпирая дверь.
— Я никогда этим не занимаюсь, — ответил он, совершенно не покривив душой. Такими вещами в адвокатской конторе занимались секретари, они же договаривались с агентствами путешествий.
Лишь в этот раз пришлось прибегнуть к помощи человека со стороны, через которого были заказан билет в Саванну и отель. Джейк Грили настоятельно просил сохранить дело его дочери в тайне.
— Я всегда заранее заказываю номер в гостинице, — сказала Тиффани, когда они вошли в дом. — Надо же обеспечить себе спальное место.
Обычно Шанс тоже так поступал, и всего несколько часов назад он был уверен, что проведет ночь в отеле, в собственных апартаментах, в спокойной обстановке.
Его самолет на Вашингтон улетел, примерно, тогда, когда Рип с энтузиазмом мазал ему волосы зеленой краской. По идее краска должна была смыться за два-три раза. Посмотрев в зеркало. Шанс едва себя узнал.
Когда они оказались в доме, Тиффани внезапно растерялась: что же делать дальше? Она провела рукой по волосам, которые, как и у Шанса, были покрыты зелеными полосами.
В единственной комнате первого этажа красовался огромный камин, за ним виднелся вход в маленькую кухню. Лестница вела на второй этаж. Должно быть, там находится спальня, подумал Шанс.
— Я хочу выпить воды, — сказала Тиффани, направляясь к кухне. Он бросил свою сумку около дивана. — Тебе чего-нибудь налить?