Благоухающий драгоценными ароматами, устланный белыми шелками и мехами шатер казался им одним из шатров Рая. Домини, смущенная, напуганная, нервно перебирала край накидки, скрывающей её лицо. Антеони взял её ручки в свои большие ладони и принялся покрывать поцелуями маленькие пальчики.
-Фердинанд, я должна… должна тебе рассказать, - голос Домини задрожал и сорвался.
Антеони наклонился, касаясь её губ своими, с невыразимым блаженством чувствуя в своих объятиях женщину, о которой мечтал так долго. Сердце его готово было разорваться от нежности. Так долго он грезил о ней, так долго шел к ней, и любовь его не только не остыла, но очистилась и стала сильнее, крепче.
-Не говори ни о чем, Домини, - властно произнес он, касаясь пальцами её губ. –Я слышал ваши беседы с леди Айишей, хотя был слишком немощен в тот момент, чтобы подать тебе знак. Бедная моя Домини, сколько же довелось тебе пережить, - голос его дрогнул, и в глазах вскипели слезы сочувствия, - но клянусь тебе, счастье моё, что никогда не омрачу твоей жизни.
Домини расплакалась, уткнувшись в его шитый жемчугом наряд. Антеони в смятении целовал её руки, снимал губами слезы с её щек, пока она сама, взбудораженная, возбужденная до крайности его ласками, не потянулась навстречу. И случилось то, о чем говорил древний аравийский поэт:
Чем описать мне слияние влюбленных?
Две луны слились воедино
В темном небе ночном, среди звезд холодных,
Две луны сошлись, превратившись в два пылающих солнца
Мир дрожал и сиял, потрясенный их жаром
И ссыпался, в песок обращаясь …
… Влюбленные словно исчезли из мира, нежны были их руки, жадны были их губы, мёд поцелуев не мог насытить их. И бедной Домини, которую доселе лишь предавали, казалось, что она вознеслась на небеса и ангельские хоры поют, прославляя их с Фердинандом союз. А благородный граф Антеони крепко прижимая к себе возлюбленную, раз за разом накрывая её тело своим, осыпая поцелуями прекрасное лицо, благодарил всех богов и владык Вселенной за ниспосланное счастье.
Лишь под утро следующего дня они опамятовались от любовных утех и Домини, завернувшись в покрывало, вышла и позвала Вималь, велев ей принести воды для омовения и для питья, и еды, чтобы подкрепить силы.
А Язид и Амонет словно в омут с головой бросились друг в друга. И под темными сводами шатра звенел смех, сменявшийся протяжными стонами и вздохами, звуками поцелуев и движений. И оба были ещё более влюблены и очарованы друг другом, ибо Язид был терпелив с молодой супругой и не обманулся в ожиданиях, найдя её невинной. Лишенная одежды, она казалась такой маленькой и хрупкой, белоснежная, словно жемчужина, с ниспадающими на плечи волосами и бесстрашно сияющими глазами. Ошеломленный её красотой принц едва подавил желание накинуться на юную женушку, но переборол себя. Уже в начале ласк он понял, что первый у Амонет, так плотно она сжимала коленки и бедра, и так напряглась, когда он попытался обнять её. И её дрожь и страх тронули Язида, который привык видеть Амонет сильной и неустрашимой.
Нежно успокаивая её, он поцеловал её колени, бедра, и поднимался всё выше и выше, прильнул щекой к мягкому животику, и вдруг с блаженством ощутил прикосновение маленьких ручек к затылку. Воодушевленный, он принялся покрывать поцелуями каждый дюйм её тела, чувствуя, как она раскрывается под этими ласками, словно бутон розы.
…Когда первые восторги немного утихли, Амонет свернулась калачиком в объятиях возлюбленного и уснула. Она не сомкнула глаз почти трое суток перед свадьбой, вместе с Домини, Вималь и леди Айишей подготавливая всё для торжества. Зная это, принц не стал будить своё сокровище. Он вытянулся рядом, любуясь юной супругой, когда вдруг заметил, как от неё уползает маленькая узорчатая змейка. Словно изнутри взорвался ледяной ком ужаса. Язид тряхнул любимую за плечо, она недоуменно подняла на него голубые глаза.
-Что такое, любовь моя?
Вместо ответа Язид крепко прижал её к груди, зарывшись лицом в пушистые волосы.
Прошло пол-года со дня свадьбы. Амонет была уже в тягости, ей помогала во всем Вималь, которая тоже была в положении-её взял в жены молодой воин из свиты принца. Лишь Домини никак не удавалось зачать, видимо, слишком много было ею пережито. Впрочем, Антеони это мало волновало, он был бесконечно счастлив уже тем, что Домини была его супругой. Но дабы рассеять облако, омрачавшее жизнь его любимой, он согласился отвезти её к гробнице абу Шамара. С собой Домини взяла несколько лучших драгоценных украшений из тех, что подарили ей мать и названный отец, чтобы преподнести в дар святому.
Дорога к оазису абу Шамар заняла положенное время и к вечеру они были уже там. Антеони помог усталой супруге сойти с паланкина, установленного на спине белоснежной верблюдицы, и повел к гробнице. Оставив её молиться, он решил пройтись до источника и набрать чистой воды в меха для завтрашнего пути, а так же устроить место для ночлега.
К его удивлению по другую сторону небольшого озерца он заметил старика, стоявшего прислонясь к пальме. Высокий и некогда, видимо, очень красивый пожилой бербер в потертой белой кабе повернулся, с улыбкой глядя на подошедшего с приветствием Антеони.
-Алейкум салям, добрый человек, - вернул он приветствие. Антеони предложил ему разделить костер и ужин и старик согласно кивнул.
-Твоя женщина молится там?- спросил старый воин, подсаживаясь к костру и протягивая к нему узкие ладони. Антеони кивнул.
Немного побеседовав на отвлеченные темы, старик снова устремил взор сквозь купу финиковых пальм, туда, где у освещенной тусклым светом ущербной луны гробницы молилась крошечная фигурка.
-Люди глупы, - заметил он, улыбаясь, - часто им нужен крючок, чтобы зацепиться. Они не могут взять в голову, что это не святой исполняет желания, а они сами своей верой.
-Интересная мысль, - с удивлением заметил Антеони, - то-есть, ты думаешь, что всего лишь поверив, люди исполняют мечты своего сердца?
-А разве ты не верил?- улыбнулся старик. –Разве не желал всем сердцем получить эту женщину? Ты сильный и мудрый, но твоей женщине пока ещё нужна помощь. Вот, передай ей, если она усомнится. Она хорошая и добрая женщина, и сердце её открыто для любви.
Старик протянул руку через костер и положил перед Антеони небольшой круглый предмет. Граф наклонился, чтобы поднять его, а когда выпрямился, старика уже не было. По спине мужчины потек холодный пот. Сжав непослушными пальцами оставленный стариком предмет, он поднес его к глазам. То была нагрудная защитная бляха, которую носили обычно воины от защиты от зла и колдовства. И обычно по краю бляхи, в овале под защитными заклинаниями гравировали имя того, кого призван был защитить талисман. Антеони вздрогнул, всматриваясь в крупицы вязи.
-Кабир абу Шамар, - вслух прочитал он, содрогнувшись от потустороннего ужаса и восторга.
-Фердинанд?- послышался удивленный голос Домини. –Кто тут? С кем ты говорил?
Антеони вскочил и бросился ей на встречу. Проводил к костру и вручил чашку с финиками.
-Так кто тут был?- с любопытством спросила Домини, поедая финики, которые очень любила.
-Ты все равно не поверишь, любовь моя, я и сам не слишком верю, - задумчиво произнес Антеони.
-И всё таки?- подняла изогнутую бровь Домини.
Антеони протянул ей талисман с именем абу Шамара.
-Судя по всему это был смотритель, - неуверенно сказал он. –Это нагрудная охранная ладанка с именем того, кто упокоен здесь.
Домини вздрогнула, глаза её открылись чуть шире.
-Абу Шамар?
-Он просил передать тебе это, если ты усомнишься, - сказал Антеони, кивая на ладанку.
Домини тихо охнула и сжала дар в кулачке.
Ранним утром они пустились в обратный путь. Двое, что пришли в Сады Аллаха, впустив в свои сердца пламя пустыни и отринув холод безразличия. Двое, что навсегда отдали свои души друг другу.