-Ну что, ты мне не верил, когда я говорил о том, что наши женщины способны укротить даже шайтана. Вот тебе доказательство.
Язид молча вскочил в седло своего Тарака. Антеони кинул на язык данные ему Амонет таблетки и запил водой из фляжки. Проезжая мимо источника, вмурованного в каменную небольшую стену, он наклонился и заполнил фляжку.
И снова почти день пути, уже смеркалось, когда они достигли земель бану Заффар и увидели лежащий в котловине оазис, где располагалась ставка абу Нисара. Язид и Амонет попытались уговорить Антеони повременить, но тот лишь подождал, пока на темнеющем небе зажглись первые звезды, и принялся спускаться вниз.
Он шел, выискивая взглядом разноцветный шатер, в который обычно селили гарем правителя. Было уже порядком сумрачно, возле шатров поменьше у костров сидели люди, мужчины тихо напевали, женщины толкли что-то в больших деревянных ступках и болтали между собой, видимо, обсуждая последние новости. Антеони вслушивался в певучую речь, вызватывая знакомые слова и обороты. Вскоре ему удалось узнать, что пленницу привезли несколько часов назад, но поскольку абу Нисара нет в стане, всем заправляет его старший сын Габих. Он, как потихоньку говорили кумушки у одного из костров, весьма недоволен тем, что белолицая невольница должна отойти к отцу, ибо сам имеет на неё виды.
Антеони плотнее завернулся в простой серый плащ, какие носили обычно бедуины. Укрывшись в небольшой ложбине меж двух крупных валунов, он немного передохнул и попытался унять головокружение, снова настигшее его как нельзя невовремя. Налив немного воды на ладонь, отер лицо, чесавшееся от пыли и песка. И вдруг замер, жадно всматриваясь в небольшую фигурку, которую вели несколько женщин. Лицо полу-закрыто, но золотой локон, выбившийся из-под плата, сверкнул пламенем в свете костра. Домини! Антеони вцепился ногтями в ладони. Он вышел из укрытия, следуя за женщинами на приличном расстоянии, дабы выяснить, в какой шатер поведут пленницу.
Как вдруг со стороны дороги, ведущей в оазис, раздались крики, шум и грохот. Антеони едва не налетел на какого-то тощего бедуина, поспешив к женщинам и Домини. А навстречу уже ехал пышный кортеж абу Нисара во главе с самим повелителем здешних земель.
Антеони замер, обезумев от тревоги и отчаяния. Как вдруг мысль, подобно молнии, озарила его пребывающее в сумерках сознание. Абу Нисар, представительный седобородый старец верхом на белоснежном жеребце, придержал своего скакуна, вперив взор в небольшую фигурку Домини.
-Это и есть та женщина, о которой говорила презренная фарджи?- властно произнес он.
Одна из женщин почтительно поклонилась, подтолкнув Домини к правителю.
-Я желаю видеть её лик, - сказал абу Нисар, - дабы убедиться, что потаскуха не солгала и не подсунула мне под видом белой красавицы старую сморщенную дочь даджаля.
Воины позади него потупили взоры. Антеони пробрался вперед так, что мог видеть теперь изящную фигурку и рядом худую укутанную фигуру бедуинки, которая резким движением сорвала покрывало с лица женщины. Домини! Позабыв обо всем на свете, он оттолкнул стоявших рядом людей и бросился вперед, заслоняя собой вскрикнувшую от удивления женщину.
-Таковы твои дела, абу Нисар?- громко, отчетливо произнес он на мелодичном языке этих дикарей. – Что ты воруешь женщин из чужих гаремов и даже из гарема графа Антеони. Пред всеми, кто есть здесь, заявляю, что эта женщина моя супруга по христианскому обычаю, а по мусульманскому… я беру её в жены при свидетельстве высочайшего владыки этой земли! В том да будет мне свидетелем Всевышний и его ангелы!
Если бы гром грянул у ног абу Нисара, тот не был бы так потрясен. Но закон мусульман был непреложен, Антеони знал, что при всей своей похотливости и жестокости абу Нисар суеверен, и побоится гнева Аллаха. А значит, у Домини было время.
-Схватить этого человека!- велел абу Нисар, злобно глядя на графа, который с улыбкой смотрел ему в лицо. –На моей земле я владыка. И ты дашь развод своей женщине, граф Антеони, иначе…
-Иначе что?- спросил Антеони, усмехаясь. –Убьешь меня? Проклятие умирающего достигает престола Аллаха, да ты и не осмелишься поднять руку на меня. Я не один из твоих жалких пастухов.
В бешеной ярости абу Нисар побагровел так, что казалось, его вот-вот хватит удар.
-Уведите женщину в мой гарем, пока она побудет там, - велел он. – А этого человека, ступившего без приглашения на мою землю, привяжите к двум пальмам и бичуйте до тех пор, пока не даст он развод.
Антеони яростно забился, но его поволокли, осыпая ударами, срывая одежду, и после долгих усилий привязали между двух больших пальм, чьи стволы были обмотаны остатками веревок, а песок вокруг был бурым от крови. Кто-то принес факелы, дабы осветить место наказания, собралась приличная толпа. Антеони скрипнул зубами, молясь лишь о том, чтобы Язид и Амонет не сунулись спасать его, пока не подоспеет помощь.
-Итак, чужеземец, дашь ли ты развод этой бесчестно украденной тобою женщине?- прошипел абу Нисар, сойдя с коня и приблизившись к пленнику. Антеони усмехнулся.
-Ты не получишь её, сын бесчестья.
Худшего оскорбления придумать было нельзя, но Антеони совсем потерял голову. При мысли о том, что этот негодяй сделает с Домини то, что когда-то сотворил с бедняжкой Аминой, у него мутилось сознание и сердце раскалывалось на мириады острых раскаленных обломков.
Отступив, абу Нисар подал знак. Свист кнута, звуки ударов наполнили застывшую над оазисом тишину.
Домини словно очнулась от кошмарного сна, чтобы попасть в ещё более кошмарную реальность. Её пытались увести сопровождающие женщины, но она вырвалась и смогла добежать до площадки, где развернулось жуткое зрелище. Распятый меж двух пальмовых стволов Фердинанд Антеони, его тело, покрывшееся уже кровоточащими рубцами, черное жало кнута, слизывающее клочья кожи. Болезненная дрожь, словно те крики, что не позволил себе издавать пленник, судорогами пронизывали каждую клеточку его существа. Домини вскрикнула, оттолкнув бросившегося наперерез бербера, преодолела расстояние, отделявшее её от пленника, и обняла его обеими руками.
-Домини…- хрипло выдохнул Антеони. –Домини…
-Увести её!- почти взвизгнул абу Нисар. Черная злоба охватила его, не в силах сдержаться, он вскочил и сделал движение в сторону пленника и обнимающей его женщины. В тот момент им владели лишь ненависть и похоть, разожженные страданиями пленника.
-Не бейте его!- отчаянно закричала Домини, цепляясь за Антеони, стараясь прикрыть его от ударов. –Не бейте его, умоляю!
-Молчите, Домини! Во имя Бога, молчите!- застонал граф, тщетно пытаясь разорвать веревки. По рукам из разодранных запястий полилась кровь.
Но берберийкам удалось, наконец, оторвать обезумевшую женщину от него, и плачущую, отчаянно сопротивляющуюся Домини увели в шатер. Повинуясь велению абу Нисара, палач продолжил пытку и вскоре Антеони, потеряв сознание, повис на веревках. Досадливо поморщившись, правитель отдал приказ привести его в себя и продолжить истязание, но его советник, сведущий в пыткам, а так же более способный мыслить здраво, тихо склонился к своему господину, убеждая, что пленник сейчас не ощутит боли и что лучше продолжить с утра пораньше. Этим он, даже не подозревая того, спас жизнь Антеони.
Домини упала на подушки, задыхаясь от рыданий. Словно пелену, много дней окутывавшую её помраченное сознание, сдернули, поставив её перед неприглядной действительностью. Но она не могла уже ничего поделать и попытка её защитить Фердинанда окончилась крахом. Боже, он пришел сюда за ней! Пришел, чтобы спасти её! Память услужливо подсовывала обрывки событий. Вот Фердинанд несет её в шатер на руках, вот омывает лицо чистой водой. Вот прижимает к себе и стук его сердца барабанным боем врывается в её сознание. Его руки сильные, удивительно надежные. Если с Борисом даже в мгновения близости и поглощающей нежности она ощущала тревогу, то в объятиях Антеони её больное сердце на миг ощутило покой. Было в этом большом и сильном мужчине что-то удивительно надежное, теплое. Увы, поглощенная своим чувством к Борису и отчаянием после его бегства обратно в монастырь, она не видела ничего вокруг.