– Люди, – рассказываю я, – прозвали её Летой, – и киваю на неспешную водную гладь.
– Здесь бывают люди? – утоняет Луна.
– Не здесь, в устье. Набирают живительную влагу и ступают обратно в ссохшиеся деревни.
– Ваш Бог Жизни злораден и скуп, если одарил Смерть водой, а из действительно нуждающихся в ней деревень вычерпал всё до последней капли.
– Все боги таковы. Они любят поучать.
– Потому что любят учить, а не потому что хотят выучить. Это тешит их самолюбие.
– Даёт благо.
– Красивый слог не отражает сути, надобно верить действиям и зреть первопричинам.
– Вы считаете боги злы?
Женщина бросает неспешный взгляд, размышляет, раскусывает мысли. А следом говорит:
– Да. Потому что справедливы.
Улыбаюсь и отвечаю:
– Разве справедливость не есть навязанная догма?
– Я бы назвала справедливость естественной реакцией на девиантное поведение.
– Разве девиантное поведение не есть навязанная догма?
Луна смеётся и говорит:
– Вы любите споры, я же их презираю. Оставьте свои суждения для нуждающихся в знаниях, меня же оставьте с моими непреклонными (не говорю, что вообще; скорее на данном этапе жизни) взглядами.
– Как угодно молодой Богине.
И следом женщина восхваляет скромную и прекрасную рощу, находящуюся подле реки, на что получает ответ: то подарок для Бога Жизни – как вечное назидание: смерть способна создавать и взращивать.
– Способна? – подтапливает Луна.
– Вы свидетельница.
– И вы свидетель многого. Кажется, мы созданы для секретов друг друга.
Как она спокойна и решительна…
Я спрашиваю о доверии, на что молодая богиня отрывает от сердца:
– Мой супруг говорил, что доверять человеку – значит, подозревать его меньше остальных. Я согласна с ним, однако к самому Богу Солнца питала не поддающееся сомнению и нарушению доверие. К Хозяину Монастыря этого доверия не было – я ожидала подвоха и удара, а потому выучилась быть наготове. Что касается Бога Смерти…я вновь ощущаю спокойствие и, как бы глупо и безрассудно то не звучало, доверила бы вам собственную жизнь. Вы не обманите. Вы другой.
Я же отрываю от сердца:
– Для меня честь быть одаренным вашим вниманием и доверием. Я не подведу вас.
– Не сомневаюсь.
И следом женщина восторгается отсутствию дома на крещённых моими землях и образу жизни вечного скитальца, на что получает ответ: все эти земли – без исключения (и даже любого мнимого бога) принадлежат Богу Смерти и потому Бог Смерти волен кочевником перемещаться с места на место и подолгу нигде не задерживаться.
– Однако теплей всего Богу Смерти здесь, – загадочно улыбается женщина и приступает к изготовлению второго венка.
Я переворачиваю запечённые плоды, вороша в костре острые спицы, на кои они насажены, и спрашиваю, отчего сложилось такое мнение.
– Когда мы пришли, место для костра уже было уготовлено. Да и люди одарили проходящую реку именем реки из старого мира созвучно вашей должности и вашему имени, – отвечает Луна и протягивает крепко держащиеся друг за друга цветы.
Не двигаюсь и подарок не принимаю, на что гостья моя ступает близ и покрывает голову самостоятельно. Мог ли я назвать её безумной?
– Это ваш дом, – подводит Луна. – Без дома в привычном понимании, вы не соврали. Возможно, то, к чему привыкли мы – обыкновенные, вам попросту не требуется. Пока что или вообще.
– Пока что? – цепляюсь я и протягиваю сготовленную вицу фруктов.
– Когда-нибудь вы захотите осесть. Даже птицы прекращают свой полёт, дабы свить гнездо.
И Луна раскусывает горячий плод.
– Как ваше самочувствие? – спрашиваю я.
– Почти не болит, – отвечает она, подразумевая сердце и личное.
– Как ваша работа? Справляетесь с обязанностями Хозяйки Монастыря?
– Может, спросите то, что действительно не знаете?
– Думаете, я слежу за вами?
– Вы явились в монастырский сад, когда я уколола руку о шипы розы и кровью обняла стебли. Это совпадение?
– Почему же я не пришёл раньше, когда вы в самом деле нуждались в добром слове друга?!
– Мой скверный характер подвывает ответить «вот и скажите мне», однако я одарю вас иным ответом: вы сделали то намеренно. Чтобы я раскусила потерю и отравилась болью, чтобы оправилась от неё, пропиталась делами и истинно вникла в них, чтобы я без помощи приняла формирующие управленца и просто человека события.
– Не слово в слово, – забавляюсь я, – но вы правы. Не сильно скучали по старому другу?