Но оказавшись здесь, теперь Тонкс не знала, что ей делать. Ремус спал. Она не знала, чем он болен, он вполне мог проспать до двух часов. Впрочем, других дел у Тонкс все равно не было. Она прошла к кровати, опасливо разглядывая спящего профессора. Несмотря на то, что они с Сириусом были одного возраста, Ремус выглядел намного старше. Виной тому, вероятно, послужила седина в волосах и шрамы поперек всего лица. Однако спустя пять минут безделья и простого изучения Тонкс избавилась от этого обмана. Это был, безусловно, совсем не старый человек, просто крайне усталый. Тонкс подозвала к себе магией стул: нести его сама она опасалась, ведь могла уронить все, что угодно, включая себя со стулом.
Если бы Тонкс спросили, почему она так рьяно рвется быть здесь, ответа у нее бы не нашлось. Она просто была уверена, что ее тянет сюда не просто так. Ей хотелось узнать, почему ей не позволено даже приходить сюда. Своим запретом привязываться Люпин сделал прямо противоположный эффект. Это было недальновидно с его стороны, ведь он уже дружил с одним Блэком, а Тонкс отлично понимала, насколько много она унаследовала от своей матери с этой фамилией.
Когда он спал, можно было совершенно ничего не бояться. Тонкс совершенно расслабилась, откинувшись на спинку стула. Ее взгляд упал на оставленную поверх одеяла руку Люпина. На бледной коже виднелись странные шрамы, уходившие под манжету рубашки. Любопытство пересилило все. Осторожно коснувшись подушечками пальцев кисти Ремуса, она убедилась, что Люпина этим не разбудить. Затем она осторожно расстегнула манжету и подняла рукав до локтя, благо рубашка была свободной. Вдоль всего предплечья от кисти до локтя тянулись такие же три шрама, что и на лице, только гораздо длиннее. Были шрамы потоньше и подлиннее, но был и круговой прямо посередине предплечья, который больше напоминал… укус. Стоило Тонкс присмотреться, как она поняла, что и сам цвет кожи обусловлен огромным количеством шрамов. Немыслимым.
Было такое ощущение, что эти шрамы оставлены зверем. Но что за зверь мог наносить ему повреждения столько лет?
Ответ пришел не сразу. Тонкс не готова была принять этот ответ, потому что назвала его про себя плодом своей фантазии. Но разве был еще вариант? Разве был другой ответ? Она сосредоточилась, вспоминая, было ли вчерашней ночью полнолуние. Она смотрела сквозь прикроватный столик, когда осознала, что смотрит прямо на миниатюрный лунный календарь. Каждое полнолуние было обведено.
Тонкс вскочила на ноги, не зная, о чем ей думать. Поэтому он для нее опасен? Поэтому он неизлечимо болен?
— Значит, сама поняла, — раздался со стороны кровати тихий голос. Ремус сел на кровати, не смотря на нее. — Так проще, — решил он, опуская и застегивая рукав.
— Что проще? — спросила его громко Тонкс. — По-моему это… — она присела на край кровати прямо перед Ремусом. — Круто.
— Какое круто?! — раздраженно ответил ей Ремус. Его взгляд был полон негодования, но для Тонкс это не имело никакого значения. Она испытывала неимоверное облегчение от того, что он не умирает. — О чем ты вообще думаешь?
— О том, что ты хотя бы не умираешь, — честно ответила Тонкс. — Меня это не пугает.
— А меня очень. Ты не представляешь, о чем говоришь, — он в спешке принялся расстегивать пуговицы на рубашке. — Вот это очень пугает, — Тонкс в ужасе уставилась на новые раны, тщательно обработанные и зашитые, — потому что это единственный способ не навредить никому больше, — Тонкс его совершенно не слушала, и Ремус растерянно замолчал.
— Почему ты делаешь так? — Тонкс смотрела на множество старых шрамов. Самые верхние из них затрагивали даже шею. — Разве с ним нельзя пойти на контакт?
— Он хочет крови, о каком вообще контакте ты говоришь, — отрезал все ее предположения Ремус. — Я пробовал. Он убивал. Не очень хороший результат. Я убивал, — повторил он, закрыв лицо руками.
— Мне полагается с криками отсюда убежать? — с любопытством спросила Тонкс. Для нее, метаморфа, собственный выбор казался вполне забавным. Она не боялась ни Ремуса, ни его тайны. Пожалуй, это и было то, что привлекло ее внимание. То, что он сражался на собственной войне много лет, чтобы спасать от себя других. То, что он отказывался от любого человека рядом, допустив лишь пару друзей.
Ну разве возможно для нее было сдаться?
— Неужели ты действительно не понимаешь, как это опасно? — совсем устало спросил ее Ремус.
— Мама меня так же спрашивала, когда я в Аврорат собиралась, — Тонкс улыбнулась. Она предчувствовала свою победу.
— Пока я в состоянии, я все равно этого не допущу, — таково было решение Ремуса.
— Значит, мне придется вывести тебя из этого состояния…
— Тонкс, какого черта ты еще здесь, — Сириус появился в дверях, после чего с интересом изучил лица обоих. — А, еще не сдался. В опасные игры играешь, Луни.
— Очень тебя напоминает, — Ремус запустил в сторону Блэка подушку. — Забери ее, а то на одну жертву станет больше.
— В данном случае жертва — это ты, — фыркнул Сириус. Тонкс смерила их обоих ироничным взглядом, после чего первая вышла из комнаты.
— Как настрой? — поинтересовался он у племянницы, когда они спешили в сторону кабинета Дамблдора.
— Абсолютно не изменился, — пожала плечами Тонкс.
— Я тобой горжусь, — Тонкс не сдержала улыбки, когда Сириус притянул ее к себе за плечи, но вырвалась, пробурчав что-то про то, что она не ребенок и хвалить ее не надо.
**
В кабинете Дамблдора было душно и тошнотворно пахло чем-то сладким. Обоняние Сириуса было оглушено, и у него мгновенно заболела голова. Вероятно, это был психологический прием Дамблдора: пытка сладким запахом. Сириус покачал головой, когда директор предложил ему какую-то сладость. Честно говоря, Сириусу казалось, что в этих сладостях было что-то подмешано. Однако директор особенно не настаивал. Отказались все присутствующие.
— Аластор, о чем ты хочешь поговорить со мной? — спросил безмятежно Дамблдор. Грозный Глаз тяжело похромал к его столу, опершись на его руки. До тех пор, пока Грюм не разрешил, Сириус и Тонкс не имели права садиться.
— Альбус, в твоей школе завелась крыса, — прохрипел Грюм. — И самое отвратительное, что она не только обошла наше наблюдение, но еще и твои чары. Не надо быть аврором, чтобы понять, чем тут пованивает.
— Аластор, послушай…— Дамблдор с наслаждением глотнул горячий чай. — В старости не так много радостей, — прокомментировал он свое поведение. — К своему стыду, к старости я приучил себя создавать заклинания так, чтобы их можно было обойти самым простым путем. Никто не мешал человеку левитировать над этой чертой. Отправить сову. Кубок настроен только на бумажку с именем, а потому мои чары …Не были сложными. Я не ждал, что такое может случиться.
— Тогда какого хрена Кубок вдруг выбрал четверых? Это тоже, по-твоему, просто? — Грюм яростно оттолкнулся от стола. — Ты слеп, Дамблдор, и за это можешь поплатиться жизнью этого Лонгботтома. Его же хотят убить таким образом!
— Мы не можем утверждать стопроцентно, что Кубок настроен на три школы. Нельзя посмотреть настройки Кубка, Аластор. Я склонен думать, что это была простая студенческая шалость, и найти этого студента теперь абсолютно невозможно, — Сириус хотел сообщить все, что он нашел в библиотеке по поводу Кубка Огня, однако Грюм не давал ему и слова вставить.
— Посмотрим, кто окажется прав, — Грюм первым направился к выходу.
— Вообще-то, я звал вас не за этим. Через двадцать минут к нам пожалуют несколько репортеров, в том числе и Рита Скитер. Отказать я ей не могу, но искренне прошу наблюдать за всем, что она делает. Эта леди может создать много шума из ничего, да еще и выяснить лишнего, — Дамблдор внимательно посмотрел на Сириуса. — Один из вас постоянно должен быть рядом с этой милейшей женщиной, чтобы она не лезла никуда, кроме дел наших чемпионов.
— Понял, — кратко ответил Грюм. — Все?
— Пожалуй, да, — и они втроем вышли из кабинета Дамблдора.
— У меня есть версия, — начал Сириус, не надеясь особо, что Грюм станет его слушать. Для Грозного Глаза они были только декорацией.