— Подожди, — Флер послушно замерла. — Мне не нужно, чтобы ты устраивала мне сцены, потому что мне не до тебя сейчас, — Флер возмущенно посмотрела на Сириуса, резко развернувшись. Она была обижена до глубины души. Она даже не собиралась устраивать сцен! Она даже решила не мешаться ему все это время, а он как это воспринял? Об этом Флер немедленно ему сообщила, пытаясь не повышать тон. Получилось плохо.
— Я идиот, — произнес Сириус, закрывая глаза ладонью. — Я подумал, что это типичное женское поведение, — Флер простила его, впрочем, мгновенно. Ей безумно хотелось помочь ему отдохнуть. Она неуверенно протянула руку, и Сириус принял ее. Молча они пошли в сторону Выручай-комнаты. Сколько она не была здесь, должно быть, недели две. Быть здесь было так же приятно, как быть дома. Только спустя две недели без Сириуса Флер отлично поняла, к чему готова, а к чему нет. Сириус устало следил за ее руками, расстегивающими его мантию. Далее последовал пиджак аврора. У Флер даже не дрожали руки, хотя внутри она волновалась. Ей так хотелось каким-то образом передать Сириусу всю ту пустоту, что возникла без него, все ее отчаянное желание быть рядом, даже если это означало стать второй после работы. Она касалась Сириуса так, словно делала это в первый раз в жизни. Она первая поцеловала его.
Все ускорилось в разы. До сих пор Флер не испытывала этой жажды оказаться так близко, никогда не осмеливалась прижиматься к нему сама. Губы горели так же сильно, как щеки от смущения, но Флер не хотела останавливаться. Ей так нужно было почувствовать, что имеет власть над ним, что может заставить забыться, что необходима и желанна, так что внутренних преград больше не осталось. Сириус забыл о своем обещании, во всяком случае, так показалось Флер. Ей хотелось больше, чем его поцелуи на собственной шее, больше, чем его руки, скользящие по всему ее телу. В этот раз намного больше. Блузка легко упала с ее плеч.
— Нет, Флер, — гнев Флер слился с непониманием и раздражением за какие-то секунды. Она не хотела слушать ничего подобного, его отказа Флер попросту не вынесет. Не сейчас, когда все внутри нее требует неизвестного нового опыта.
— Ну почему?!
— Потому я обещал, — Сириус накрыл ее своим пиджаком. — Потому что это может быть большой ошибкой, которую ты еще не можешь предсказать.
— Мне семнадцать, я уже все себе напредсказывала, — буйствовала Флер. Она отказывалась принимать его решение. — Хватит вести себя так, словно мое мнение вообще ничего не стоит.
— Если бы не стоило, я не давал бы такого обещания, — Сириус держал ее за плечи. — Сейчас ты не понимаешь, как легко вести себя безрассудно и как сложно исправлять ошибки. Я не хочу, чтобы была хоть малейшая вероятность того, что это станет ошибкой.
— А что дальше, я уеду от сюда и все, удобное обещание! Почему нельзя просто сказать, что я тебе не нужна? — Флер была готова разреветься. Она абсолютно ничего не понимала. Почему Тонкс можно, а ей нельзя? Как это вообще понимать, нельзя?
— Если бы не была нужна, стал бы я вообще уважать тебя? — Сириус отпустил ее. Флер раздраженно подняла свою блузку. Он на нее не смотрел. — По-моему, это как раз и есть проявление уважения. Ты боялась, я обещал ждать.
— Но больше ведь не боюсь! — аргументы у Флер кончались. Пуговицы никак не хотели застегиваться ровно.
— Мое слово — это моя ответственность за тебя не только перед тобой, но и перед твоими родителями тоже, — Сириус мягко отвел ее руки и застегнул ее блузку правильно. — Мне не семнадцать лет, чтобы я относился ко всему этому так беспечно.
— И что теперь мне делать? — Флер в ярости застегнула мантию. Ее бесила невозможность поступать так, как она хочет. Сперва родители, теперь Сириус — почему всем надо учить ее жизни? — Я же просто уеду и не вернусь, если…
— Постарайся не пострадать в третьем задании. Как только оно закончится, мы поговорим об этом.
Флер в ярости выбежала из Выручай-комнаты. Чертов Блэк. Чертов Хогвартс! Идиотский турнир! Как ей хотелось в тот момент вообще сюда не приезжать! Ей было так стыдно за себя, она была так зла на Сириуса за его якобы моральное поведение, что Флер просто не знала, куда ей выплеснуть свой гнев.
Третье задание подходило изумительно для этой цели.
**
Живая изгородь поглощала любые звуки. Было темно, и Флер едва понимала, куда она идет. Несмотря на июнь, в лабиринте было прохладно. Какая-то дымка сырости клубилась над самой землей. Изгородь шевелилась, издавая странные звуки, трещала неожиданно, заставляя сердце просто прыгать в груди. Адреналин зашкаливал. Четкость зрения Флер почти причиняла боль ее глазам. Она шла осторожно, периодически запуская вперед Патронуса. Смотреть его глазами было удобно, но энергозатратно, так что Флер в основном использовала его, чтобы подтвердить предположение об опасности. Она превратила паука в безмолвную статую до того, как он обнаружил ее. Клубок змей завязался за долю секунды. Все шло даже слишком хорошо. Заклинания в изгороди она видела зрением вейлы. Чары пут, чары огня, ловушки — все это Флер обходила или нейтрализовала. Где-то раздался взрыв. Флер вздрогнула. Она забывала смотреть назад, и однажды едва не поплатилась за это. Чудом она заметила вихрь, целенаправленно преследовавший ее. Протего не помогло, и Флер умудрилась развернуть его в обратную сторону.
Кто-то заорал. Кажется, это был голос Крама. Голос был полон неожиданной боли. Флер побежала в сторону крика, но вокруг была одна лишь изгородь. Кто-то бежал по другую ее сторону. Флер задыхалась. Изгородь давила на нее со всех сторон. Паника нарастала. Какие-то ветки пытались утащить ее в изгородь, но Флер сожгла их. На нее падали тысячи жуков. Флер испуганно отскочила назад, стряхивая их с себя. Лабиринт был как будто бесконечен. Слух давно был напряжен до предела. Флер казалось, что она слышит несуществующие звуки. Кто-то дрался. Далеко шумели зрители. Трещал огонь. Пахло сыростью и затхлостью.
— Орбис!
Флер чудом отскочила за поворот. Неизвестное заклинание едва не затронуло ее.
— Импедимента! — прошептала Флер, наугад выставляя палочку за угол. Она выглянула. На ее пути никого не было. Но кто-то же послал заклинание?
На нее напали сзади. Кто-то зажал ей рот. Флер пыталась вырваться, она пыталась укусить руку сжимавшего его. Ей удалось заставить его открыть ей рот, и она закричала:
— Эверте статум! — она тут же развернулась, когда кого-то с шипением оттолкнуло от нее. Это был волшебник в потрепанной мантии. Его взгляд был безумным. Это все, что заметила Флер. Он бормотал что-то, и Флер держала Протего, хотя и не знала, что он будет делать. Что-то сжимало ее словно в тиски. Она выронила палочку. Боль была нестерпимой. Флер кричала. Каждая кость была на пределе. От боли Флер была близка к потере сознания.
— Всем Чемпионам оставаться на своих… — последним, что она слышала, был магически усиленный голос Дамблдора.
**
Снейп отошел в сторону. Он вызвал Сириуса с площадки перед Лабиринтом буквально сразу же после начала. Он велел Блэку немедленно явиться в лазарет. Это был вопрос жизни и смерти, как он выразился. Сириус попросту боялся оставить Лабиринт без внимания: он был опаснее предыдущих испытаний, и его помощь могла потребоваться в любую секунду. Но лань рявкнула голосом Снейпа, что это настолько важно, насколько тупой мозг Сириуса не в состоянии оценить. Сириуса взбесил наглый тон Снейпа, но без причины Снейп не стал бы звать его к себе. Сириус за десять минут добрался до Крыла, развив сумасшедшую скорость в виде Бродяги.
Первым, что он увидел, был Грюм, пытающийся вырваться из ремней. Его глаза бешено вращались.
— Что с ним?
— Он орет что-то, что я не смог идентифицировать с момента начала третьего задания. Мне пришлось его связать, — Сириус подошел к Грюму. На его попытки позвать аврора тот не реагировал. И тут он заорал голосом, полным боли. Слов, составляющих крик, было не понять.
— Я бы использовал легилименцию, но мысли сумасшедших трогать нельзя, — объяснил Снейп. Сириусу его объяснение не требовалось. Впрочем, опасливостью слизеринца он тоже не обладал. И хотя он так давно не читал чьих-то мыслей, Сириусу без труда удалось проникнуть в сознание Грюма. Даже самое поверхностное проникновение оглушило его. В сознании Грюма повторялись диким криком только три слова «Кубок. Портал. Волдеморт». Эти слова стали порочным кругом. Их Грюм так сильно хотел проорать.