Тем временем первые гости вошли в зал. Это были высокие юноши в странных одеяниях, чье выступление было полно демонстрации физического развития, сопровождающееся бьющими из-под их посохов искрами. Гарри бы хотел определенно через пару лет выглядеть именно так, но ему, похоже, так и придется остаться худым очкастым подростком, не умеющим драться.
- Что ты думаешь о них? – спросил Гарри Луну. Она посмотрела на него в большом удивлении:
- О ком?
- Ну, о Дурмстранге, - Гарри кивнул в сторону молодых волшебников, уже занимающих место за столом.
- Ой, а они уже прошли? Я задумалась, - расстроено ответила Луна. – Вообще-то я хотела спросить тебя, как я выгляжу, - и она посмотрела на него так внимательно, что Гарри было совершенно некуда деться. Он покраснел, как помидор. По крайней мере, в своем представлении его щеки были малинового цвета, не иначе.
- О, ну, э-э, нормально, - стушевался Гарри. Луну, казалось, этот ответ расстроил еще больше, чем собственная невнимательность, и она отвернулась. Не мог же Гарри взять так просто и сказать, что она всегда хорошо выглядит, неважно, санитарская ли на ней форма или платье. Он никогда не видел Луну в платье и очень, очень хотел исправить это положение. Он читал, что Турнир Трех Волшебников всегда сопровождается Балом. И хотя он совершенно не умел танцевать, у него была пара месяцев, чтобы научиться и пригласить ее на Бал.
Хотя от этой мысли начинали дрожать колени. Хуже всего то, что за этим последует немедленная реакция Уизли, а его слушал весь факультет. Хотя большинство было на Гарри совершенно плевать, удачная шутка Уизли могла испортить все впечатление от Бала навсегда. И это точно была еще одна проблема на пути к балу.
- Смотри, какие они красивые, - Луна восхищенно наблюдала за тем, как в зал входят девушка из Шармбатона. И хотя Гарри они казались абсолютно обычными, вокруг него определенно началось оживление: даже Уизли забыл закрыть рот от удивления. Девушки носили интересного покроя мантии и все были примерно одинаковы на вид, так что Гарри было совершенно неинтересно, почему их все вокруг считают красивыми.
- Ну что ж, раз наши гости устроились, я предлагаю нашим уважаемым аврорам доставить к нам Кубок Огня, после чего я кратко напомню правила определения наших победителей, - и двери Зала открылись в третий раз.
Гарри не помнил момента хуже до этого за все время его обучения. Сперва он смотрел, как хромает Грозный Глаз Грюм, легенда всех авроров – Гарри, конечно, знал о нем от отца. Но за ним неожиданно показалась знакомая высокая фигура, и Гарри сам для себя неожиданно сильно разозлился. Ну почему его отец не может оставить его в покое даже здесь? Конечно, ему следовало бы гордиться тем, то его отец – отличный аврор, что идя по залу, Сириус Блэк держит спину идеально прямо, а его походка демонстрирует отличную физическую подготовку. Он не сразу услышал, как по залу прокатился шепот:
- Это же Сириус Блэк!
- О нем же была целая статья…
- О боже, я же только что вырезала себе его фотографию, чтобы повесить на стену, - взвизгнула крайне противно Лаванда Браун. – Парвати, Парвати, правда, он классный аврор?
- Определенно,- они принялись противно хихикать.
- Гарри, разве это не твой отец? – простодушно спросила его Луна, и за гриффиндорским столом вдруг все замолчали, смотря на Гарри. Он мысленно очень пожалел в тот момент, что Луна всегда так прямолинейна, хотя обычно ему это в не нравилось.
- Да, - ответил он, ибо глупо было отрицать очевидное.
- Как, во имя Мерлина, у такого классного аврора мог родиться ты? Я думал, что вы однофамильцы, - мгновенно активизировался Уизли. – Серьезно, ты же позоришь своего отца, урод хренов, - и он вдруг дернулся, резко побледнев.
- Это печень, - жизнерадостно произнесла Луна, когда Гарри осознал, что это его злость причиняла Уизли боль. – Кстати, не самая болезненная, - она аккуратно положила руку на руку Гарри, и тот мгновенно забыл о своем гневе на Уизли. Его собственное сердце вдруг превысило все мыслимые рекорды по частоте своих сокращений – он даже не думал, что такое вообще может быть. Обычно для этого требовалось много бегать. Удивленный, он даже боялся шелохнуться, чтобы Луна не убрала руку.
Он даже забыл на мгновение о своем гневе и на отца.
- Ты не рад тому, что твой отец приехал? Это же здорово, я очень скучаю по папе, - Луна произнесла это уже гораздо тише, осознав, что лишнее внимание Гарри ни к чему.
- Он делает все, чтобы меня контролировать, - ответил Гарри. Он смотрел, как его отец и Тонкс, которую он сначала не заметил, помогали Грозному Глазу устанавливать Кубок на специально созданное место. Дамблдор уже вещал что-то по поводу того, где Кубок будет стоять и когда в него можно будет бросить свое имя, а, самое главное, о том, что студенты до семнадцати лет не имеют права принимать участие в этом соревновании. По залу прокатилась волна разочарования.
- Неужели всем так хочется умереть, - громко возвестила Гермиона, когда братья-близнецы Уизли в отдалении от них разочарованно засвистели директору. – Замечательное решение, правда, Гарри? – и она посмотрела на него с таким странным взглядом, что Гарри поспешно отвернулся.
- Я думаю, ты неправильно это воспринимаешь. Ведь твой папа работает аврором, и если ему приказано приехать в Хогвартс, то он просто обязан это сделать, - пожала плечами Луна. Наконец она убрала свою руку с руки Гарри, и он почувствовал, что снова может дышать. Это была определенно странная реакция.
- Но он мог бы сразу мне сказать! – возмутился Гарри. Перед ними, наконец, появилась еда, но есть ему совсем не хотелось.
- Может быть, он знал, что ты так отреагируешь, и не хотел портить последние ваши дни дома, - нашелся и на это ответ у Луны. После этого она замолчала, принимаясь за еду.
Гарри смотрел на то, как его отец занимает свое место за преподавательским столом. Он переглянулся с Ремусом, после чего принялся вежливо разговаривать с профессором МакГонагалл, которая была и его деканом в прошлом. Он попросту не хотел, чтобы Сириус знал, какие большие проблемы с социализацией у его сына, и еще больше не хотел, чтобы отец бросился его защищать. И боялся расстроить его своей слабостью и невозможностью защитить. Все сразу навалилось на него с невероятной тяжестью, и Гарри очень захотелось отправиться в свою башню, лечь в кровать и уснуть, чтобы с утра подумать обо всем получше. Он очень любил Сириуса, но ему постоянно казалось, что отец перебарщивает со своим вниманием к нему. Серьезно, ему уже не пять лет, и он не валяется с идиотской эпидемической волшебной сыпью, которая поражает всех детей в возрасте пяти лет и является аллергической реакцией своего рода на просыпавшуюся стихийную магию.
Вообще-то именно в этом году Гарри решил разобраться со всеми своими проблемами сразу. Однако одна из них начиналась прямо с утра, и именно ее решение Гарри ни знал ни на один процент.
- Какой у тебя первый урок, Гарри? – спросила его Луна, когда они выходили из зала. Гарри даже не оглянулся на отца, не собираясь разговаривать с ним сегодня, и надеялся, что Сириус не станет разговаривать с ним в коридоре. Взрослые вообще не очень понимают, что в мире подростков считается крутым, а что – нет. Хотя сам Сириус точно считался, и от этого Гарри было только тяжелее. Ему не видать ни силы отца, ни внешности, ни его умения обращаться с другими, так что даже если он не нравился, сказать плохого слова ему не смели. Для Гарри его отец был недостижимым идеалом, и оттого собственные проблемы еще больше ухудшали ситуацию: ему точно не быть, как его отец.
Наверное, Сириус сразу бы разобрался с этим рыжим сопляком. И он совершенно точно знал бы, как сказать Луне о том, что он очень привязан к ней и хочет общаться и дальше, а особенно – провести и следующее лето вместе с ней в Мунго на добровольной практике. И точно знал, как получить хорошие оценки у такого тирана, как Снейп. Словом, Гарри совершенно не верил в собственные силы.