О, нет! Новость совершенно не понравилась Сине. Здесь, наверху, было так пресно и Фил…
Или было бы лучше, чтобы история закончилась здесь? Но то, что как раз происходило между ними, не могло быть ни чем серьезным. Только маленький роман между двумя разочарованными в любви людьми, сбежавшими на Рождество, которые хотели не только праздника. В конце ее отпуска они разойдутся и никогда больше не вспомнят друг о друге.
— Ну и что? — вызывающе спросила Сина, больше свое сердце, чем кого бы то ни было другого. Даже если ничего из этого не выйдет, здесь, в любом случае, будет лучше, чем сидеть оставшееся время в гостиничном номере.
— Нет, я хочу остаться здесь, — спонтанно решила она.
Улыбка облегчения озарила лицо Фила.
— Вы это слышали, — сказал он в телефон. — Госпожа Маурер хотела бы остаться здесь. Что, простите? — он внимательно выслушал, а затем кивнул. — Вы можете с удовольствием это сделать, господин Шмальхубер, спасибо. Да, вам тоже прекрасного праздника.
— И? — с любопытством спросила Сина после того, как Фил отключил телефон.
— Господин Шмальхубер хочет вернуть нам половину стоимости аренды, — с улыбкой ответил он. В следующий момент мужчина стал серьезным. — Я очень рад, что ты решила остаться здесь. Спасибо.
— И я рада, что мы сможем вместе отпраздновать праздник, — тихо ответила Сина. При этом ее глаза засветились так, что Филу было уже не устоять. Он просто должен был поцеловать ее еще раз.
Наконец, рука об руку, они вернулись в хижину, где их окутало приятное тепло. Украшенное дерево источало рождественский пихтовый аромат, а по радио детский хор пел «Снежинки» (прим. пер.: рождественская песня, предполагаемый автор Хедвик Хаберкерн (1837–1901). Улыбаясь, они посмотрели друг на друга, а потом обнялись и долго, и страстно целовались.
Глава 7
Это был один из самых прекрасных праздников Рождества, которые когда-либо праздновала Сина. В рождественский сочельник они вместе готовили, ели при свете свечей и слушали рождественскую музыку. И они любили друг друга, страстно, бурно, с силой, от которой Сина каждый раз была совершенно запыхавшейся и истощенной от счастья.
Были гармоничные, спокойные дни, которые пара просто проживала вместе. Здесь, наверху, в совершенной уединенности высоких заснеженных гор, у них было время познакомиться друг с другом и рассказать о своей жизни или поговорить о вещах, которые их интересовали, которые они любили или отвергали. Они также говорили о рухнувших отношениях и о том, чего, собственно, ожидали от своих экс-партнеров. Они откровенно говорили обо всем, даже о совершенно не существенных вещах — только о теме отъезда или о том, что будет после этого, не было сказано ни слова.
Но конец ее отпуска неумолимо приближался. В отрывном календаре, висящем на кухне, остался только один лист. В сочельник метель вернулась и бушевала вокруг дома целых три дня, но затем облака ушли. Мороз трещал, и солнце сияло в ясном синем небе. В полдень пара совершила небольшую прогулку, правда, это было довольно утомительно среди сугробов. Вечером они приготовили все для маленького интимного праздника в новогодний вечер.
Из-за мороза ночь оказалась ясной, и из хижины открылся прекрасный вид на ближайшее плато, расположенное ниже примерно в двух тысячах метров и лежащей там деревушки. Незадолго до полуночи, Сина и Фил надели толстые куртки и шапки, взяли стаканы, бутылку шампанского и вышли на улицу. Отсюда, сверху, были видны только крохотные светлые точки, которые сверкали как драгоценные камни в черном цвете ночи. Но отчетливо было слышно звон колоколов и фейерверк, начавшийся секундой позже и который было просто захватывающе наблюдать отсюда.
Фил открыл шампанское и налил.
— Я желаю тебе всего наилучшего в новом году, — искренне сказал он, когда подал стакан Сине.
— И я тебе, — прошептала она счастливо и печально одновременно, потому что скоро ей предстояло с Филом расстаться. Она уже была почти готова попросить Фила встретиться с ней и после отпуска. Это не было бы трудно, потому что он жил во Франкфурте, который находился в получасе езды от Висбадена. Кроме того, Сина работала там медицинской сестрой в университетской клинике. Но страх отказа был таким огромным, что девушка промолчала. Она хотела сохранить иллюзию того, что за эти недолгие дни Фил влюбился в нее, и не хотела узнать о том, что стала дня него только приятным времяпровождением.