Аделаида так не хочет, она упрямится. Отказывается превращаться в товар из каталога. Да, она знает, что нужно как-то продать себя на рынке, но она весь год наблюдала за успехами Беранжер в тиндере. Беранжер – охотница. Вот только добыча, как кажется Аделаиде, не дотягивает до ее уровня. Аделаида ошибается. Беранжер берет все, что подвернется. Аделаида – новичок в этом деле и еще очень наивна. Скоро Беранжер ей признается: знаешь, раньше было просто, нам ничего не стоило запросто свести с ума любого, но теперь это в прошлом. Очень скоро земля разверзнется у нее под ногами. Но пока она мечтает. Она придумывает в голове истории, которые помогают ей пережить настоящее. В одной из таких историй она сегодня вечером идет в роскошный клуб и встречает свою половинку. Высокий, худой, его зовут Владимир. Они сразу узнают друг друга, он улыбнется ей, и отныне ее жизнь будет спрягаться исключительно во множественном числе.
Аделаиде скучно и нечего терять, напротив, ей нужно куда-то деть время, это свободное, лишнее время, эти часы, с которыми она не знает, что делать. Она включает свой плейлист, снова Этьен Дао, принимает душ, красится, примеряет несколько нарядов перед зеркалом в полный рост. Вешалки мешают отойти подальше. Она подпрыгивает в трусах, ударяется мизинцем на ноге, проклинает чью-то матерь. Затем останавливается на черном струящемся платье на очень тонких бретельках с глубоким декольте, оно подчеркивает талию и доходит ей до колен. Она душится Poison от Dior, оригинальными духами 1985 года, а не одной из этих сладковатых вариаций для девочек-подростков. Затем выбирает сандалии на невысоком каблуке. Собирает волосы в небрежный пучок, надевает серьги-кольца. Колеблется между клатчем и маленькой сумочкой. Она не знает, куда идет, поэтому выбирает сумочку. Протискивается через прихожую, запирает дверь на ключ и вызывает лифт. На улице воздух мягче. Но каждый вдох оставляет послевкусие пепла. Аделаиде плевать, что наступил конец света. Она идет, будто тонет, реальность больше не имеет значения. Она в своей истории и больше ничего не боится, она – персонаж, героиня своей жизни. Она ловит такси и слышит, как произносит название популярного клуба.
Она выплывает из машины в несколько ошалевшем состоянии. Перед входом очередь. Аделаида закуривает сигарету, чтобы выглядеть увереннее в себе. Все стоят кучками, группами, парочками. Аделаида достает телефон и делает вид, что разговаривает. Ей хочется, чтобы ее тело рассказало этим людям историю, хотя они на нее даже не смотрят. Она кое-кого поджидает, или, наоборот, ее здесь ждут. Аделаида так и говорит вышибале на входе, который ее ни о чем не спрашивал: меня ждут внутри. Это и будет ее легендой. Она спускается по лестнице, ищет кого-то глазами в толпе. Пересекает танцпол, медленно обходит бар. Потом снова достает телефон, пишет сообщения, которые тут же стирает, принимает рассерженный вид, ждет, что к ней подойдут и скажут: раз он не пришел, тем хуже для него, он того не стоит. Аделаида оглядывает мужчин, три четверти из них гораздо моложе нее. Аделаида оглядывает женщин, им лет по тридцать, и они красивее. Она заказывает в баре джин-тоник и не знает, что делать. В этот конкретный момент ей хочется умереть. Она замечает мужчину лет сорока с брюшком и думает, что у нее есть шанс, она симпатичнее него. Она перемещается поближе, чтобы оказаться в его поле зрения. Ничего не происходит, его взгляд проходит сквозь нее. Аделаида с небольшим опережением открывает для себя невидимость пятидесятилетней женщины. В этот конкретный момент она уже чувствует себя мертвой, она, как зомби, заказывает второй джин-тоник, машинально выпивает его и тут же берет третий. Диджей включает New Order, Аделаида идет танцевать под «Blue Monday», чтобы проверить, не превратилась ли она для всех остальных в привидение, тухлое мясо на рынке любви.
Она выходит на танцпол как можно грациозней, навешивает на себя улыбку веселящейся девчонки. Восьмидесятые снова в моде, а это ее конек. Она пьяна, и ей требуется меньше усилий, чем она ожидала. Она плохо переносит алкоголь, с ее самого первого «Малибу» ее всегда тошнит на четвертом бокале, независимо от содержимого. Она не считала, но выпей она еще бокал – ее живот превратится в тыкву и в самый разгар бала желудок вывернет наружу. Она ритмично покачивает бедрами и пускает руками волны. Она пытается установить контакт, поймать глазами глаза других танцоров. Только две молодые женщины выдерживают ее взгляд. Она рассматривает движущиеся вокруг нее тела. Ни одно из них ее не привлекает, кроме высокого темноволосого мужчины, своим орлиным носом он похож на Владимира. Аделаида верит – случайностей не бывает, это она взяла дело в свои руки. Песня длится семь минут, Аделаида знает. Она пытается подойти ближе, делает слишком широкий шаг и почти теряет равновесие. Ей смешно, но никто не заметил. Никто, включая Владимира. Она собирается, стараясь держаться ровно, следует за звуком синтезаторов. Владимир покидает танцпол, песня все еще играет. Тогда Аделаида подходит к нему и завязывает разговор – самой себе не верится, на что только не пойдешь, раз решила стать героиней своей судьбы. Естественно, она вся взмокла и пахнет джином. Неважно. Он отвечает, они разговаривают, точнее, кричат: Ты часто сюда приходишь, музыка ничего, что ты сказал. Хочешь выпить чего-нибудь – это спрашивает Аделаида. Владимир не слышит. Аделаида повторяет. Владимир не отвечает. Он не узнает ее. Владимир не улыбается, он уже ушел. Сердце Аделаиды наполняет густой стыд. Она замирает, словно статуя, в то время как сердце вот-вот хлынет через край. По всему телу, разжижая органы, растекается едкий и липкий стыд.