Гийом Грангуа заведует чем-то вроде экспериментальной лаборатории издательства «Давид Сешар». Матье Куртель, директор, ею дорожит. Эрнест Блок – не слишком. Эрнест Блок и Гийом Грангуа испытывают взаимную ненависть, каждый презирает то, что делает другой. Блок заявляет, что он главный добытчик и что все заработанные им деньги идут на содержание плясуньи – плясуньей он называет Гийома, Аделаида слышала это собственными ушами. Грангуа же брюзжит, что с выходом каждой новинки Блока издательство теряет харизму и портит карму, что в нем не осталось настоящей литературы – мы превращаемся в типографию, страдает наш имидж, Аделаида часто слышит подобные разговоры. У Матье Куртеля от обоих мигрень, но он не сдает позиций. Этой осенью Ева Лабрюйер выступает под знаменами Эрнеста Блока, а Клотильда Мелисс защищает честь Гийома Грангуа. Аделаида знает – это поединок двух бойцовых петухов. И она в отчаянии от того, что оказалась в него втянута.
До сих пор у Клотильды всегда был один и тот же пиар-менеджер, не Аделаида, но она ушла на пенсию. Ни одной, ни другой не приходило в голову, что теперь Клотильдой может заняться Аделаида, эту идею предложил Гийом Грангуа. Аделаида изобретательна и умеет находить выход из сложных ситуаций. Они с Клотильдой знакомы уже шестнадцать лет, и Гийом Грангуа видит в этом большой плюс, залог того, что Аделаида всерьез возьмется за дело и будет бороться с удвоенным рвением. Клотильда Мелисс – автор со сложным материалом и не самым гладким слогом, поэтому большинству в принципе непонятно, о чем она пишет. Клотильда Мелисс создает экспериментальный автофикшн, всегда помещая в центр повествования себя, и это уже начинает порядком надоедать. У нее узнаваемый стиль, небольшая аудитория преданных читателей, чего не скажешь о прессе: критикам ее книги не нравятся, пишут о ней редко. С радио проще, Клотильда ведет себя свободно, шутит, и ее часто приглашают снова.
Она впервые обратила на себя внимание почти двадцать лет назад, опубликовав роман «Писк таймера», и с тех пор не переставала печататься. «Чокобо, любовь моя», «Монополия боли», «Просьба не размножаться», «Я живу в холодильнике». Более двадцати книг, повествующих о ее собственных приключениях, истории, где она препарирует саму себя, как подопытного кролика. Последняя, которая выходит этой осенью, называется «Пророчицы с автострады номер 12». В ней она рассказывает, как терпит неудачу в попытке предотвратить приближающийся конец света в компании бретонских ведьм. Аделаида в отчаянии. Она ничем не сможет помочь Клотильде и станет свидетелем ее агонии. Грангуа не оправится от такого удара, а Эрнест Блок будет смаковать поражение соперника. Ладно. У него есть Ева Лабрюйер, она сведет его с ума, он с ней не справится, в этом Аделаида уверена. Но для нее главное – Клотильда. Клотильда надеется, что в ее жизни что-то произойдет, Клотильде сорок семь, а значит, половина жизни уже позади.
Аделаида понимает, что Клотильда многого ждет от грядущего литературного сезона. Клотильда тоже живет без любви уже два года. Ее бисексуальность никак не увеличивает шансы встретить кого-то, а лишь добавляет неуверенности и ей, и окружающим. Не говоря уже о том, что с возрастом Клотильда порядком располнела. Кроме того, она упорно продолжает носить натуральный мех, из-за чего выглядит лишенной совести людоедкой. Аделаиду страшит реакция журналистов, она прощупала почву, «Пророчицы с автострады номер 12» вообще никому не интересны. Гермелина сказала ей по телефону: Клотильда компенсирует одиночество гиперактивностью, если не будет новостей, у нее случится нервный срыв. Аделаида знает, что это правда, но решений у нее немного. Ничто не может нарушить молчание литературных критиков, она уже все перепробовала, стоит произнести имя Клотильды, как повисает неловкое молчание.
Она могла бы продать Клотильду как настоящую колдунью, задействовать свои связи, использовать тех, кто пишет о Еве Лабрюйер. В Париже живет писательница-ведьма, сообщили бы они, а Клотильда позировала бы в церемониальном наряде с ритуальным ножом в руке и бросала бы веточки белого шалфея в котел. Семь богинь Олимпа у алтаря, и с ними – Лилит. Аделаида уже представляет себе репортажи, телешоу, шумиху в интернете. Но тут же одергивает себя: Клотильда никогда не позволит превратить себя в циркового уродца, а их ведьминский культ должен оставаться тайным, о чем ей напоминает Гермелина.
Гермелине тридцать один, она тоже живет одна, но это ее выбор, одиночество, кошки – это насущная потребность. На целых три года Гермелина ввязалась в очень токсичные отношения с одной блестящей, но крайне невротичной специалисткой по Моник Виттиг. После расставания полгода назад она поклялась последовать примеру Бабы-яги и с тех пор отстаивает свое право быть одинокой и самостоятельной. В отличие от Аделаиды у нее нет проблем с эмоциональной зависимостью. Это были страстные отношения, да и синдрома покинутости у нее нет. Аделаида осиротела в восемь лет, ее родители сели в машину, чтобы поехать на вечеринку, и не вернулись. С тех пор она ждет их возвращения и ничего не может с этим поделать, она думает об этом всякий раз, когда раздается неожиданный звонок в дверь. Гермелина и Аделаида дружат уже почти тринадцать лет, они встретились на чтениях Клотильды. Они созваниваются каждый день, за исключением тех случаев, когда Гермелина уезжает в поход, как этим летом.