- Оставь эти грустные мысли, Хокки! Вовсе не обязательно быть воином, чтоб быть хорошим человеком, - Мичи не любила когда люди заводили речь о смерти. - Лучше расскажи, что тебе известно о Рендолле.
- Наверное тоже что и вам. Его увезли с собой баггмены, но у переправы он ушел. Дальше его следы ведут снова к Багги-тауну.
- Патрули уже на границе? - Мичи словно планировала крупную военную операцию.
- Да. Как только степи замерзнут, шофера выезжают в экспедиции. Шекхаусу опять нехватает рабов в шахтах, патрулям прийдется ловить людей на границах.
Я не мог поверить своим ушам. Не в чем не повинные люди, никакие не преступники, попадали на каторгу...
- Кто?.. Кто приказал делать это? - я вдруг начал задыхаться.
- Что это? Ловить людей на границах? Так делают каждый вечер. Земля требует все больше и больше руды, а посылает рабочих все меньше и меньше... Кстати, если мы не тронемся с места сию же минуту, мы рискуем проторчать здесь всю ночь! - Мичи нисколько не трогало такое положение дел на их сумасшедшей планете. Они все просто привыкли к риску попасть на каторгу просто потому, что прогуливаешься на границе обитаемой зоны.
- Поехали обратно в город, - скомандовал Хокки. - Как только кончится дождь начнется Большой Шмон и не только в столице. Лучше всего вам укрыться в моей квартире.
Мы все таки черезмерно задержались на дорожном посту, дорога уже успела превратиться в бурое болото.
Ларри
Хорошо было только одно, можно было не бояться упасть. Все равно даже самую густую почвенную грязь ливень смывал с тела или одежды в течении секунды. Глина налипшая на обувь смывалась в течении следующего же шага. Становилось холоднее и если бы мы вышли из города баггменов только сейчас, уже бы наверняка замерзли. Однако непрерывное сопротивление хищным засосам превратившейся в мелкое пока болото земли, так разогрело меня, что было даже приятно ощущать прикосновение прохладных капель. Вот только было бы их поменьше. Который уже час шел дождь, становилось все мрачнее, ветер тоже порядочно усилился. Струи дождя наклонились и, шлепая по грязи, оставляли на миг маленькую траншейку-вмятинку. Но миг быстро кончался и траншейка терялась в густой сети похожих на нее, как две капли рожденные одной тучей.
По грубым подсчетам Рендолла мы прошли уже километров шестьдесят. Выйдя из города, некоторое время шли вдоль реки Вельд, то поднимаясь то спускаясь с песчаных и глинистых холмов. Но, заметив что нам все больше приходиться обходить скопившиеся в оврагах лужи, нам пришлось свернуть на северо-восток. И нам крупно повезло, что мы вовремя сделали это. Вода в реке прибывала прямо на глазах и уже очень скоро крупные лужи объединились, выплеснувшись из речной поймы. Рендолл молча подхватил меня и посадил на плечо. Под таким дождем особо не поболтаешь, конечно, но к этому бугаю это не относится, а он молчал, как живой труп...
На плече я долго не просидела, замерзла. Но пробежав пару километров за очень быстро бегущим Рендоллом, предпочла попроситься обратно. В конце концов и железный человек сбавил темп. К тому времени мы были уже в пути часов восемнадцать.
Мы как раз вышли на какую-то горку, когда Рендолл заговорил. Стало уже и вовсе нестерпимо холодно. Ветер пронизывал сырую одежду насквозь, дождь утратил свою сокрушающую силу и превратился в мчащуюся из темной бездны запада мельчайшую водяную пыль. Как раз сейчас-то и не нужно было останавливаться, зубы во рту сразу так невзлюбили друг друга, что разделившись на две челюсти стали драться и еще я вдруг сильно захотела уединиться на пару минуток по своим делам. На ходу у меня такого желания не возникало, спрятаться в той проклятой степи было негде и поэтому я немного обиделась на стоящего, как столб у дороги, Рендолла, что ему и сказала:
- Эй ты, ублюдок! Долго ты будешь пялиться на красоты этого гадского места?
У меня получилось не очень внятно, зато достаточно зло. Это мне не понравилось и я решила исправиться:
- Рендолл, миленький, или мы уже пойдем или... мне будет очень стыдно.
- Ты могла бы справить свои физиологические потребности пока я смотрел в сторону города! - он наконец отозвался, но множество слов в его ответе я вообще тогда не поняла, хотя они и походили на нормальный человеческий язык, а не на тарабарщину сталепланетянскую.
- Что ты сказал?
- Ты можешь отойти, я смотреть не буду.
- Плесень, - пробормотала я и поспешила использовать данную мне мужчиной возможность.
Надо сказать, что я так и не поняла до сих пор, что же больше заставляло трястись мои пальцы когда я расстегивала пуговицы на одежде - холод или страх и стыд что Инки увидит, как я это делаю. Но, к счастью все кончилось благополучно.
- Нужно сворачивать к лесу, - сказал Рендолл как ни в чем не бывало, когда я сделав дело, подошла к нему. - Там меньше грязи и слабее ветер.
- Пошли, - воскликнула я, очень уж хотела побыстрее добраться до леса и очень уж замерзла стоя там на продуваемой всеми ветрами вершине лысого холма.
- Что то мне не внушает доверия это ровное поле от горы до леса...пробормотал Рендолл, но все же шагнул вниз.
Я за ним. Мы все время ускоряли шаг, потом перешли на бег и на луг выскочили уже сломя голову. Если бы это простое поле, мы бы еще долго бежали бы по инерции, но оно ведь было совсем не простое. Каждая песчинка впитала в себя воду, каждый корешок всосал влаги столько сколько смог, каждая молекула глины облепилась молекулами воды. Это было не поле, это была покрытая подмерзшей корочкой земли и льда ловушка. Болото ловушка. Болото живущее только утром и вечером, болото питающееся наглыми людьми и зверями решившими перебежать его затаившуюся злобой коварную плоскость. Оно ждало нас, оно с улыбкой смотрело как решаемся мы там на недосягаемой для него высоте и как бежим мы к нему, в его похотливые холодные обьятия.
Под Рендоллом первым проломилась скрывающая болото тонкая корка. Почва вдруг прогнулась под его весом и, лопнув на многие десятки осколков скрепленных корнями растений, ушла под дышащую могильным холодом жидкую грязь. Я не успела моргнуть пару раз, как Рендолл уже плескался по пояс в грязевой луже.