Голос лейтенанта неожиданно стал хриплым, словно что–то в горле мешало ему говорить. Он опустил глаза и быстро выпалил:
— Просто Вы, сэр, очень плохой актер… И все равно идете на это!
Ах, как мне стало себя жаль. Кто бы только знал! Я, конечно, мог предположить, что как актер я ни кто, но не до такой же степени. Однако уважение ко мне так и излучаемое экипажем невольно заставило уважать и себя самого.
— Ладно, все будет хорошо, — с наигранным оптимизмом воскликнул я.
Со стороны внешнего шлюза послышался требовательный стук штурмовиков Брауна.
— Откройте же им шлюз, — сказал я, пытаясь отогнать мрачные мысли. — А то они сейчас весь корабль раздолбают…
Кто–то щелкнул нужной кнопкой. Индикаторы показали заполнение шлюза воздухом и уже скоро пираты затопали по коридорам трудяги звездолета.
— И знаете что, сэр, — осторожно проговорил лейтенант, когда абордажную команду от нас стала отделять лишь легкая дверь в рубку.
— Ну, — угрюмо поинтересовался я, пытаясь настроить себя для должной встречи агрессора.
— Удачи Вам!
Дверь откатилась в сторону, и трое облаченных в черную броню бойцов проворно взяли нас на прицел оружия. А сопротивляться никто и не думал.
За бронированной стеклоплитой клубилось и переливалось всеми оттенками серого безжизненное марево гиперполя. Но я на него не смотрел. Бледно–золотистое сияние вокруг скаута подсвечивало размытые холмы и овраги Великого Ничто, но и этого я не видел. Мое слабое отражение смотрело на меня с поверхности иллюминатора, а я смотрел на него. Тяжелые мрачные думы теснились в голове. Настолько тяжелые, что клонило голову к полу… Но я продолжил смотреть на свое отражение. Оно на меня.
Я смотрел на себя и видел отлично подготовленную, воспитанную настоящим подонком и выращенную гнусным убийцей сволочь. Я видел человека без Родины, без семьи, без друзей и без цели в жизни.
Я мог поступить в любую армию мира. У меня появился бы дом и, возможно, когда–нибудь, друзья. И я продолжал бы то, ради чего меня вырастил Браун — убивать! Разве этой доли хотела для меня мать? Разве, защищая это мое будущее, погиб отец? Разве для этого они родили меня?
А мой сын? Чему я мог его научить? Как одной рукой, нажав кнопку детонатора, лишить жизни тысячи людей? Как раздавить сапогом голову старику?
Зачем я жил? Кому я был нужен? Кто будет рад мне? Кто с чистой совестью пожмет мне руку?
Кассандра! Кассандра и наш сын! Они у Брауна и он сделает моего сына таким же, как я!
Сколько бы я не размышлял, выходило одно: следовало забрать Кассандру и ребенка у Брауна, устроить их на хорошей мирной планете, а потом… А потом вернуться на Конвикт и получить по заслугам. Попросить только, чтоб смерть была быстрой… как мой Дар.
На окне рядом с моим отражением появилось тень дока. Его губы шевелились, и я догадался, что он о чем–то мне рассказывал. Я слабо ему улыбнулся, но слушать не стал. Мне не было интересно. Черные мысли снова и снова процеживались сквозь разум.
Бледный силуэт доктора на фоне гиперполя быстро растворился, пропав из моего внимания. Видимо Антрэ это понял, и ему не понравилось. Он подъехал ближе к окну и всунул лицо между мной и моим отражением. Внезапно не месте моего лица появилось изборожденное морщинами лицо седого старика. Словно сам Гонец Смерти взглянул на меня… Я вздрогнул всем телом, отпрянул от иллюминатора, судорожно вздохнул и очнулся от задумчивой неподвижности.
— Тебе не интересно то, что я говорю? — озабоченно воскликнул старик.
— А, это ты, — я облегченно вздохнул.
— Нет, злой дух гиперполя, — с мрачной иронией буркнул Антрэ. — Ты не слышал, что я говорил?
— Нет, — честно признался я. — Я задумался.
— Я тоже, молодой человек… Ты был на Конвикте два раза. Ты не заметил ничего странного в туземцах?
— Странного? Что ты имеешь в виду?
— Ну, там, голоса в голове…
— Старик! Я тебя давно простил, хотя из–за тебя я чуть не попал к ним в лапы… Если ты это имеешь в виду, то…
Доктор недовольно поморщился и заглянул мне в глаза.
— Мне кажется… конвиктяне обладают телепатией, — без большой уверенности проговорил док.
Я улыбнулся, было, но потом вспомнил инцидент с ребенком на руднике. Тогда ведь волшебные воины говорили со мной, не открывая рта!
— Пожалуй, — почти равнодушно согласился я. В тот момент это великое открытие доктора волновало меня меньше всего.
— Ты знаешь, — продолжал гнуть свое док. — Мне стыдно, но когда мы чуть не сели прямо в их логово, мне кажется… мной тогда управляли!