Я не Господь Бог и поэтому вполне естественно, что не попал с первого раза на рельсы, по которым из сухого дока спускают яхту Сингрид в море. Но все–таки достаточно долго прожил и уже достаточно стреляный воробей, чтобы ошибиться дважды. Однако, скажу честно, почувствовав руками холодные, обросшие водорослями рельсины, испытал искренне облегчение. Время поджимало.
И не смотря на мелькнувшую секунду радости, все же не забывал, что предстояло еще вылезти из–под воды в корабельном сарае, скорее всего утыканном всевозможными сенсорами и датчиками.
Сердце тревожно билось, но все прошло спокойно. Я быстро, но аккуратно забрался на теплые доски внутри, снял баллоны, маску и ласты и, оставляя мокрые следы в пыли, прошел к скрытому в распределительном щите проходу в дом. Теперь меня уже трудно было остановить.
Глупо пялящийся на сдуревший от возмущения сигнальный пульт грузный мужик слегка удивился, увидев меня, но кричать не стал. Тем более, что ему это было бы трудновато сделать с передавленной сонной артерией. Еще один придурок долго подкрадывался сзади, пока я занимался пузаном у пульта, но закончить маневр нормально не смог. В результате улегся на ковер рядом с первым. Чтобы привлечь остальных охранников, если они еще были, я с оглушительным треском уронил высокий резной стул, отступил в тень и присел. Ни что так не привлекает тупых охранников, как звук падающих стульев. И если они не появились, значит их и не было больше. Подождав пару минут, отправился в спальню своей невесты.
Мне очень хотелось увидеть ее спящей. Я хотел присесть на край ее постели и разбудить спящую красавицу какими–нибудь нежными словами. Хотел погладить ее пшеничные волосы и ощутить их запах. И увидеть выражение ее лица в тот момент, когда сон покинет Сингрид и она поймет, что это я.
Тихонечко, как большой черный кот, я прокрался сумеречными коридорами в то крыло большого дома, в котором обычно жила директор. С медлительностью достойной звезд на небе и осторожностью сапера, открывал дверь ее спальни. Бестелесной тенью проскользнул в комнату спящей.
И тут же замер на месте. В глаза ударил резкий белый свет. Я почувствовал себя тараканом на стене. Сердце раз гулко ударило и сжалось.
— Где ты прохлаждался все это время, бездельник?! Я ждала тебя каждую ночь!
Сол Врубель еще несколько лет назад был повелителем огромной промышленной империи. И ему так нравилось это положение, что стоило появиться Илю Реутову, и Конвикт перестал быть его, Сола Врубеля, Конвиктом, тут же зачислил инопланетного воина в свои личные враги. Под номером два. Первое место продолжала занимать другая империя — Республика Земля. Для Врубеля унизительно было чувствовать себя крысой подбирающей объедки с хозяйского стола.
Президент Дженерал Нуклиа Компани, ДНК, был умен. Дьявольски умен. По этому в открытое противоборство с Землей никогда не вступал. И это объединяло его с генерал–адмиралом Кладроном. Это, и еще ненависть к планете позволившей занять им обоим то положение, которое они занимали.
Давным–давно, более тысячи лет назад, народы Земли начали перемешиваться. Исчезли страны и нации. Появились колонии, бушевали разрушительные войны и революции. Сол был землянином. Он родился под добрым Солнцем с большой буквы, но где–то глубоко, чуть ли не на генетическом уровне, сохранилась у него ненависть к породившей его планете. Ненависть вечно бездомной нации… Чья–то еще генетическая память подарила ему прозвище — «вечный».
Старая фирма с дряхлеющим, впадающим в маразм руководством приобрела молодого, начинающего экономиста. Так начался стремительный взлет Врубеля. Так давно… Кто знал, какой ценой он этого добился, давно мертв — им не повезло — вместе со знанием, они приобрели место в списке врагов… Никакие кризисы больше не беспокоили «зубастую» фирму. Реутов нанес прямо- таки чудовищный удар.
И все же, Компания оставалась еще чрезвычайно сильной. Почти полная монополия на добычу тяжелых металлов. Штат сотрудников, переваливший за семьдесят миллионов человек. Свой космический флот. Тайный, охраняемый на уровне паранойи, солидный склад светита. А еще научные учреждения с сотнями тысяч хорошо оплачиваемых ученых. Сол Врубель заочно хорошо знал Антона Брауна и никогда бы не повторил его ошибок. Не нашлось бы и одного человека способного назвать хозяина ДНК «звездным мясником». В то время как, он был причастен практически ко всем военным конфликтам в обитаемой Вселенной.