Центральная пультовая отродясь была вотчиной службы безопасности ИАБ. С самого первого дня, когда я попал в питомник института, старался избегать отсеков СБ. Идя туда с мыслью о разрушении, я улыбался. Передушить всех до единого безопасников была голубой мечтой нашего свирепого инструктора в школе штурмовиков. Я ликовал от одной мысли о том, что собирался сделать.
По коридорам к дымящемуся доку бежали группы боевиков, но штурмовиков среди них было на удивление мало. Вообще на базе было подозрительно мало людей.
Некоторым особенно рьяным солдатикам из СБ я прикладом бил в грудь. Они складывались пополам и плевались кровью. Как я не старался избегать этих извержений, один таки сумел попасть в меня. За это я перебил почти всю прыгающую от ужаса, вокруг бьющегося в судорогах, группу. Не всю. Каким–то образом в команду серых, по цвету брони СБ, затесался черный — штурмовик.
Я вышел на время из зыбкого межвременья и появился перед замершим в столбняке штурмовиком.
— Эй, — постучал я костяшками пальцев ему по лицевому щитку. — Ты меня слышишь?
Он кивнул. Я заметил, как судорожно сжимают его руки винтовку.
— Даже не думай, — посоветовал я ему и он снова кивнул.
Он вроде начал что–то говорить, но из–за скафандра я его не слышал.
— Да сними ты эту штуковину, — удивился я и показал пальцем на его шлем. Штурмовик покачал головой и махнул рукой на ядовито–красную надпись — «Опасно. Разгерметизация базы!»
— Брось, — отмахнулся я и продемонстрировал, как мне хорошо дышится.
Тут пришлось немного отвлечься: из–за угла, на свою беду, выскочило несколько безопасников. Их секундной заминки мне и пушке вполне хватило. Равнодушно–белые стены стали интимно–красными.
Мой штурмовик вообще перестал соображать. Я щелкнул замками и стянул с него шлем. Его лицо было белее снега, но постепенно наливалось кровью потому, что он отказывался дышать.
— Забыл, как дышать? — съехидничал я. — Или у тебя запор?
Он открыл рот, чтобы возразить и нечаянно вздохнул.
— Сегодня влажный ветерок, не правда ли? — снова пошутил я. — Наверное, будет дождь. Ты как считаешь?
— Вряд ли, — прохрипел обалдевший солдат.
— Выйди на улицу и посмотри, — посоветовал я и исчез.
Этот опыт мне очень понравился. Мне подумалось, что добрая суматоха в рядах противника благородным целям не помешает. Поэтому стал срывать шлемы со всех встречаемых солдат. Кроме СБ, конечно.
У этих поганцев двери всегда были закрыты. Внутреннего расположения я не знал, так что взрывать ни чего не стал. А вдруг бы пришлось испарять десяток преград одну за другой. Вместо этого просто нажал сигнал вызова.
— Тебе чего, капитан? — надменно сказал открывший дверь солдат службы безопасности. — Докладывай.
— Визит вежливости, — пояснил я и врезал ему по скуле.
Он рухнул замертво и, перешагнув через его тело, я вошел.
Зря я опасался. Отсек не был защищен от штурма. Я быстрее быстрого переломал шеи трем операторам, а четвертому вежливо предложил открыть все внутренние и внешние ворота.
— Мы ж передохнем все, идиот, — вспылил он.
— Все — не знаю, а ты, если будешь вякать, точно сдохнешь, — тоже разозлился я.
— Да пошел ты! — закричал он, и мне пришлось его успокоить. Насовсем.
Воткнуть нужный ключ, и повернуть рукоятку было совсем не трудно. Чего он так разнервничался?
Истерично визжали сирены. Лживые табло тут и там предупреждали о несуществующем ядовитом газе, а возле выхода из сектора СБ меня встретил залп из ружей. Ну, чистый дурдом. Это ж надо было догадаться палить бластерными зарядами в центральной пультовой.
Панель главного компьютера базы возмущенно зашипела, разразилась гневными искрами, жалобно запищала, и освещение всей обитаемой зоны Астории приказало долго жить.
Спустя час моего субъективного времени проснулись аварийные фонари. Техникам, обычно занимающимся ремонтом, казалось маловероятным, что аварийка вообще когда–нибудь понадобится. Не мудрено, что большинство ламп не загорелось.
Пока ребятишки из засады, хлопали глазами, привыкая к новому образу базы, я успел заминировать их ноги и скрыться за углом коридора. Огненный смерч разбился о стену уже далеко за спиной.
Лифты на вызовы не реагировали и пришлось пробираться на второй уровень пыльными ремонтными лестницами. Там и вовсе освещение отсутствовало и, столкнувшись нос к носу с каким–то человеком, я здорово удивился.
— Куда прешь? — нахально поинтересовался незнакомец. Учитывая то обстоятельство, что на узкой лестнице разойтись было невозможно, это был вполне резонный вопрос.